"Владимир Дудченко. Канал " - читать интересную книгу автора

точках" земного шара, он не скрывал гордости за своих подопечных "балерин".
Молодцы, - говорил он, - вот, так и надо. Боевые переводчики!..
"Деда" сопровождали его заместители, начальник политотдела, начальники
факультетов и какой-то высокий чин из руководства Министерства обороны.
Прозвучали команды "Равняйсь! Смирно! Равнение на знамя!" и в сопровождении
почетного караула перед строем выпускников поплыло боевое знамя института...
Вручение дипломов и коробочек с академическими "поплавками", а флотским
лейтенантам еще и кортиков, прошло быстро. Подход, доклад, получение из рук
генерала Андреева корочек диплома, отдание чести и возвращение в строй.
Пошли в дело кортики, остриями которых лейтенанты вертели дырки на мундирах,
чтобы прикрепить вузовские значки. Потом было традиционное прохождение
выпускников торжественным маршем под оркестр. И налетевшая с объятиями и
поцелуями толпа родственников... Белые рубашки под парадными мундирами
молодых офицеров стали насквозь мокрыми от пота. В Москве в тот незабываемый
день было жарко, да и волновались лейтенанты изрядно.
В общежитии института, которое иронично называли "Хилтоном",
выпускники, сбросив тесные, сшитые в талию, мундиры, заранее заготовленной
водкой накоротко "обмыли" лейтенантские звездочки и дипломы. Настроение у
всех было приподнятое. Еще бы: позади пять (а у некоторых шесть) лет учебы с
зубрежкой иностранной лексики, нудным конспектированием первоисточников
классиков марксизма-ленинизма, изучением ТТХ боевой техники, решением
тактических и оперативных учебных задач... В общем, прощай Волочаевская
улица вместе с Танковым проездом! Восторг молодых лейтенантов омрачить,
казалось, было невозможно ничем. Будущее им виделось только в розовом цвете.
И неважно, кого куда распределили: в "десятку", ГРУ, КГБ или куда-то еще...
В комнату общаги, где собрались арабисты, заглянул Николай Пестышев,
выпускник персидского отделения, уже бывший старшина курса. Высокий,
сухощавый с жесткими чертами лица, отслуживший срочную до института, и
нещадно гонявший салаг-однокурсников в первые казарменные годы, Пестышев,
несмотря на свой армейский авторитет и справедливость в служебных
требованиях, даже теперь вызывал о себе сложные чувства. Его всегда уважали
и... побаивались... Полещук мгновенно сунул бутылку с водкой под стол.
- Саша, да перестань ты дергаться! - обиженно произнес Пестышев, зайдя
в комнату и углядев маневр Полещука. - Я уже не старшина, а такой же
лейтенант, как и ты...
- Извини, Николай, привычка. До сих пор не могу забыть твой командный
старшинский голос: "Курс, подъем! Выходи строиться на утреннюю зарядку!
Форма одежды - с голым торсом! Слава Богу, не заставлял нас, как некоторые
рыть ночью яму, а потом зарывать..." Тебе налить?
- Еще спрашиваешь... Конечно, налей! - На обычно строгом лице Пестышева
появилась улыбка. - Или бывшему старшине курса уже не положено?
Выпили. Пестышев подошел к раскрытому окну и выглянул на Танковый
проезд.
- Сажин, это отсюда ты пустую бутылку швырнул? - Он повернулся к
лейтенанту Виктору Сажину, в задумчивости сидевшему на койке. - Если б не
провода, ни какому-нибудь полковнику, а целому начальнику парткомиссии было
бы худо. Чуть на голову не упала...
- Ага, только виновного не нашли, - отозвался Витя. На его круглом лице
засияла довольная улыбка. Слегка оттопыренные большие уши покраснели. - А не
пойман - не вор.