"Евгений Пантелеевич Дубровин. Одиссея Георгия Лукина " - читать интересную книгу автора

балконом Лолиты-Маргариты.
Но, став бардами, мы опять ничего не узнали. По-прежнему, мы все трое
были вместе, только теперь не играли в волейбол, а измывались над гитарами,
сидя на ящиках из-под пива. По-прежнему на нас смотрела Лолита. И
по-прежнему нельзя было узнать, на кого конкретно.
Конечно, хвалить себя нескромно, но все-таки, на мой взгляд, на
настоящего барда из всех нас больше всего походил я. Во-первых, я длинный и
тощий, а настоящий бард всегда длинный и тощий. Ну какой бард, например, из
маленького толстенького Гнедого или из Баркаса, у которого плечи, как
шатуны? Во-вторых, у меня выросла великолепная рыжая борода, а это в барде
самое главное. И, в-третьих, у меня был хоть какой-то голос, Баркас же,
Гнедой и Анатоль - безголосые пни. Так что я все-таки надеялся понравиться
Лолите-Маргарите.
Анатоль тоже, видно, это чувствовал и, наверно, усиленно изыскивал
способ избавиться от меня. Он вел со мной какие-то странные разговоры.
- Уехал бы ты куда-нибудь, - говорил он. - А то стыдно смотреть -
здоровый детина, а сидишь на родительской шее.
- А ты?
- Я скоро уеду.
- Куда же, если не секрет?
- Уеду золото искать. Надоело баклуши бить, сидеть без шиша в кармане.
Даже на кружку пива нет.
- С геологами?
- В одиночку.
- Время одиночек прошло.
- Время одиночек еще не наступило.
- И не боишься один в тайгу? Комары, болота...
- Болота, комары, - задумчиво сказал Анатоль. - Золото есть не только в
тайге.
- Госбанк? - догадался я.
- Не обязательно. В воздухе, например. Ты бы не хотел выкачивать золото
из воздуха?
- Нет, - честно сознался я.
- А я вот смотрю на тебя, и у меня кошки на сердце скребут: какая
дармовая сила пропадает. Вон какую холку наел. Хотелось бы мне приставить
тебя к машине, что золото из воздуха делает, крутил бы за милую душу со
страшной силой.
Я не обижался на Анатоля. Когда ненавидишь своего соперника, и не такие
мысли придут в голову. Я бы тоже не прочь был приставить Анатоля к
какой-нибудь машине, например, к перпетуум-мобиле.
Но вообще-то мы с Толиком не ссорились, скорее даже наоборот: нас
тянуло друг к другу. Анатоль регулярно являлся к нам во двор, сначала пел, а
потом вел беседы на разные темы, в основном со мной, потому что Баркас и
Гнедой не выдерживали этих бесед. Беседы все сводились к одному: пропадает
добро. Анатоль тыкал носком ботинка в обломок кирпича и говорил:
- Вот кусок кирпича. Мелочь, чепуха, мусор. А если все обломки собрать
со всей страны? Сколько это будет? - Толик возбуждался и начинал нервно
ходить вокруг меня. - Бесхозяйственность. Сколько кругом добра пропадает...
И в то же время у меня нет денег на бутылку пива. Есть мысли, но нет денег.
Что же делать, что делать? - спрашивал Анатоль почти мученически.