"Евгений Пантелеевич Дубровин. Билет на балкон " - читать интересную книгу автора

"Изабелла".
Сад, особенно ночью, очень нравился Глорскому. Степь, пыльный город,
луна над развалинами древней крепости, - и вдруг журчание ручья, шелест
бамбука, запах апельсинов, возня сонных птиц. Оазис среди пустыни.
Игорь накрывал на стол сам. Жена у него умерла несколько лет назад,
оставив трех мальчиков. Отец их называл "по порядку рассчитайсь": им было
четырнадцать, тринадцать и двенадцать лет. Глорский имел привычку вставать
рано и, бывая у Кутищева, неизменно наблюдал одну и ту же сцену - как Игорь
раздавал "наряды". Было около шести. Сонные, со слипающимися глазами
мальчишки стояли перед Главнокомандующим развернутым строем.
- Семен!
- Я.
- Чистить картошку.
- Есть... - вяло отвечал старший, Семен.
- Не слышу.
- Есть!
- Другое дело... Леонид!
- Я!
- Окапывать деревья!
- Есть!
- Петр!
- Я!
- Чай!
- Есть!
Самолет прилетал к вечеру, и Кутищев бросал на "организацию ужина" всю
"армию". Мальчишки разводили огонь на летней кухне, жарили картошку,
яичницу, тушили кролика. Они все были как на подбор: высокие, стройные,
белобрысые.
- Ты слишком строг к ним, - говорил Глорский, когда сыновья Игоря,
поев, уходили спать. - Я бы так не смог. Они бы из меня веревки вили. Такие
славные ребята.
Они оставались вдвоем. На столе шипел остывающий электрический самовар,
нежно мерцала в свете огня бутылка водки. Закуска была самая неожиданная,
начиная с вафлей, залитых медом, и кончая тугими, как пули, маленькими
солеными огурчиками. К тому времени шум города уже стихал Садящаяся луна
поблескивала в лысине Кутищева.
- Нет, я не строг. Я просто пытаюсь воспитать у них волю.
- Волю? Гм... Зачем?
- Человеку легко стать счастливым, - говорил Кутищев. - Надо лишь
воспитать в себе волю. Тогда будет доступно все недоступное. А получать
небольшими кусочками недоступное - это ведь и есть счастье. Правда?
- Гм... Вообще-то да. Но, старик... это страшная скука - воспитывать в
себе волю... Так можно провоспитывать всю жизнь, а потом уже будет поздно.
Вот, например, ты. Ты подавляешь в себе самые естественные человеческие
желания. Тебе захотелось выпить вина - ты назло себе пьешь воду, даже без
газировки. Захотелось посадить в такси хорошенькую девушку без очереди - ты
стискиваешь зубы и сажаешь какое-то очередное мурло. И все из-за того, что
ты воспитываешь волю. А ведь тебе страшно хочется и пить, вино и любезничать
с девушками. Но ты принуждаешь себя. Конечно. У тебя же воля! Тебе ничего не
стоит. Ты в этом видишь счастье. Но тогда получается парадокс, старик! Ты