"Евгений Пантелеевич Дубровин. Билет на балкон " - читать интересную книгу автора

пообещал их где-нибудь пристроить. Прошел почти год, Кутищев и думать забыл
о своем новом знакомом, как вдруг получил от него письмо и бандероль с
журналом, где был его, Игоря, рассказ. Журнал был довольно захудалый, но
все-таки... Кутищев ответил восторженным письмом. Вскоре появился еще один
рассказ, потом Борис заскочил как-то мимоходом по пути в Ялту, и у них с
Игорем постепенно стала складываться дружба.
После опубликования своих рассказов Кутищев стал регулярно читать все
тонкие и толстые журналы, чего раньше не делал, и вскоре убедился, что имя
Глорского довольно часто мелькает на их страницах. Тематика рассказов и
очерков была разнообразна: он писал и про оленей, и про есенинские места, и
о грузинском чае. Глорский часто бывал в командировках, хотя сам жил в
областном городке Рябовске.
- Понимаешь, старик, - жаловался Борис при встрече, - я как волк,
которого ноги кормят. Из Минска на Колыму, с Колымы в Астрахань. Летишь,
едешь, бежишь, некогда остановиться, задуматься, осмыслить. Исколесил всю
страну. А видел я ее? Только вокзалы, аэропорты, гостиницы да пейзажи из
окна машины. Все стараются услужить, облегчить, избавить от лишних хлопот.
Как же, человек из центрального журнала. Гляди, еще чего не так - напишет,
ославит на всю страну. На уху повезут - приедем, а она уже вскипела, вокруг
скатерть-самобранка. Задумал я, старик, одну большую работ. Роман... Да вот
некогда... Из командировки вернешься, срочно писать надо, редакция требует.
А тут жена, дочка, лезут, соскучились... Хочется, старик, как Горький, взять
палочку да потихонечку пойти по земле. Так и идти весь день... Встретился
колодец - напился, красивая девушка - поболтал, застала ночь - переночевал в
копне сена...
Обычно Глорский легко сходился с людьми, но так же легко, без сожаления
расходился. Мир слишком богат, а жизнь коротка, считал он, чтобы дважды
возвращаться к одному и тому же месту. Надо перебирать встречи, как камушки
на морском берегу, иначе до захода солнца не успеешь полюбоваться. Однако
Глорского почему-то влекло к Кутищеву. При первом же подходящем случае он
заворачивал к Игорю в Крым. Возможно, его влекла та странная жизнь, которой
жил Кутищев.
Домик Кутищевых был глинобитный, маленький, но располагался в удачном
месте. Весь пыльный крымский городок насквозь продувался сильными сухими
ветрами, которые засыпали песком колодцы, гнули к земле тонкие талии акаций,
вздымали высоко в небо смерчи. Еще только подъезжая к городку, можно было
видеть над ним мелькавшие птицами газеты, обрывки оберточной бумаги, веточки
акаций. Днем жизнь в городке совсем замирала, только бродили по площади ко
"сему привычные куры. Дожди случались редко да и то был!" похожи на струи
пара, вырвавшиеся из локомотива. Дождь сразу же испарялся, и земля опять
становилась сухой и белой. Лишь слегка вспухали края трещин, как губы у
девочки после слез.
Лет десять назад Кутищев стал рыть в огороде колодец, дошел до воды и
оставил на ночь, чтобы утром закончить; встал пораньше, а колодец полон
светлой воды и пустил к оврагу ручеек. Дующий то с гор, то с моря ветер уже
на следующий год нанес в ручей семена, и они вскоре покрыли весь овраг
самыми неожиданными растениями. Через несколько лет у Кутищева был настоящий
ботанический сад. Особенно давал себя знать бамбук. Он рос везде длинными
зелеными пучками и в ветреные ночи стучал стеблями и шумел вихрастыми
макушками. Виноград Игорь посадил сам. Свой любимый темно-красный сорт