"Евгений Пантелеевич Дубровин. Ласточка с дождем на крыльях (роман)" - читать интересную книгу автора

он нравился. Он нравился многим женщинам. Нет, он не был высокого мнения о
своей внешности, скорее всего женщин гипнотизировало его имя и то, что он
повидал почти весь мир и умел рассказывать об увиденном.
Все-таки та женщина, что позвонила, была большой сволочью; хотя мало
кто из женщин удержится, чтобы не позвонить, но эта наплела такого, чего он
не говорил по телефону. Впрочем, может быть, эта анонимщица не была
сволочью, а даже была хорошим человеком, просто ей было обидно, что он не
обратил на нее внимание.
Такое случается часто: из-за ревности, а скорее всего от обиды человек
совершает очень злые поступки.
Потом ему почти год пришлось налаживать отношения с женой. Самое
обидное было не то, что жена весь год упрекала его, плакала и даже
оскорбляла. Самое обидное было то, что он лишался свободного времени. То
есть он не лишался свободного времени, а просто над его свободным временем
возник жесткий контроль. Иначе говоря, каждый вечер, если задерживался, он
должен был отчитываться перед женой, где был, что делал, с кем проводил
время. Иногда жена проверяла его отчеты, рылась в карманах. И это было
очень противно.
Впрочем, через год жена успокоилась. Иначе и не могло быть. Любой
человек в любом несчастье рано или поздно успокаивается.


2

Она стояла, потирая левой рукой висок, а правой - опущенной вниз -
сжимала алый мак.
Ему надоело бояться каких-то телефонисток, неведомых личностей,
могущих в любой момент вторгнуться в телефонный разговор, ревнивой
жены-следователя, и накануне командировки в эти края он заказал
междугородный разговор и сказал открытым текстом, не прибегая к эзопову
языку:
- Я прилетаю через три дня. Я хочу, чтобы ты встречала меня в белом
платье и с красным маком.
И вот она стояла в белом платье, с красным маком в опущенной руке
вдоль худенького, почти детского тела.
Она смотрела в сторону, поверх голов идущих пассажиров, но он знал,
что она смотрит на него. Недалеко зеленым пятном среди пожухлой акации
выделялся "Жигуленок". Он сразу узнал его. Это была машина ее мужа.
И он тоже смотрел поверх голов, но на самом деле на нее. Никто не
должен знать, что они знакомы. Даже если бы кто и знал, что они знакомы, им
все равно нельзя было узнать друг друга. Ну были знакомы, но не до такой же
степени, чтобы она приехала его встречать, да еще в белом макси с маком в
руках. Пусть были слегка знакомы, но прошло ведь два года. Они могли
совершенно забыть друг друга, их лица стерлись из памяти - так должен был
подумать человек, который знал, что они знакомы.
И все-таки ему хотелось улыбнуться ей. Он совсем решился было
улыбнуться, но уже обступали, брали в плен неумолимо-дружеским кольцом
встречающие.
Впереди, сияя наивно-щербатой улыбкой и обливаясь потом, с
растопыренными для объятий руками наступал один из столпов города Игнат