"Д.В.Дубровская "Судьба Синьцзяна. Обретение Китаем "Новой границы" в конце XIX в."" - читать интересную книгу автора

владычества, установленного там в середине XVIII века.
В отечественной науке успешно рассматривались вопросы истории
дунгано-уйгурских восстаний в Синьцзяне в 1864-1878 гг., Джунгарского
ханства, Кашгарии XV - XIX вв. Как и другие, они являлись предметом
исследований ряда русских дореволюционных (А.К. Гейнс Остановимся на том,
какие мнения приводились различными авторами относительно выяснения
мотивов Цинской экспансии на Северо-западном направлении. Западные
исследователи, которые так или иначе затрагивают эту тему, в основном
следуют за классической китайской концепцией мотивов завоевания
Северо-западных земель, которая будет рассмотрена подробнее в работе.
Выдвигаются причины, либо сходные, либо обусловленные версиями официальных
цинских документов, а именно, тем, что маньчжурские императоры, будучи
императорами Китая, являлись наследниками устремлений династий Хань и Тан.
Имеется в виду, что такое наследство давало как бы carte blanche на
завоевания. Однако английский исследователь Булджер, выдвигающий эти
соображения в своей работе о центральноазиатских вопросах, не видел,
вероятно, разницы между реальными целями и их официальным обоснованием
(530, р. 211). Несомненно, что один лишь мотив политического наследства не
мог толкнуть Цинов на завоевание; в то же время он, безусловно, не может
быть полностью проигнорирован в виду необходимости поддержания престижа
правящей династии.
Известный французский китае- и монголовед Абель-Ремюза считал, что
маньчжуры боролись с жителями Восточного Туркестана не из-за третьего
государства - Халхи (Северная Монголия), в частности, имеются в виду
времена императора Канси (Сюань Е, 1662-1722 гг. пр.), захватившего Халху
в 1691 и начавшего завоевание Джунгарского ханства, - а, напротив,
непосредственная угроза нападения соседей-кочевников на Китай вызывала
ответно-превентивные меры цинского правительства (521, р. 176-182). Здесь
же автор находит и новый подход к решению вопроса, указав, что частные
междоусобные войны, ослаблявшие правителей и народ Восточного Туркестана,
давая маньчжурским военачальникам возможность надеяться на сравнительную
легкость приобретения новых территорий в соответствии с упоминавшейся уже
концепцией "и и чжи и". Автор подходит к выводу о том, что Цины могли
добиться завоеванием Джунгарского ханства и Восточного Туркестана
(1755-1759 гг.) двух результатов: уничтожали бурно кипящий котел
межэтнических и политических противоречий жителей Западного края, т.к.
оттуда периодически метастазировали наиболее активные и сильные отряды и
покушались уже на собственную китайскую территорию (например, Галдан) и,
воспользовавшись, таким образом, объективно неизбежным ослаблением
региона, присоединить его к своим владениям. Автор, однако, не отвечает на
вопрос о том, что дало бы это приобретение маньчжурам, равно как и обходит
молчанием внутрикитайские мотивы экспансии.
Почти аналогично обосновывает стремление Цяньлуна завоевать Восточный
Туркестан французский миссионер XVIII века Амио: причину автор усматривает
в "непокорности" ходжей, управлявших страной и в их помощи джунгарскому
ноёну Амурсане, восставшему против Цинов в 1755 г.; вдобавок ходжи "часто
устраивали китайским войскам ловушки, их которых не всегда можно было
выбраться" (522, р. 236). Таким образом, мотивы завоевания страны
выводятся здесь из необходимости покарать "чтоб неповадно было". Такого
объяснения, несомненно, недостаточно.