"Юлий Дубов. Меньшее зло (fb2)" - читать интересную книгу автора (Дубов Юлий)

ГЛАВА 6. КОНТАКТ

Странная логика, руководившая Аббасом, была Дженни не очень понятна, но другого выхода не просматривалось. И она принялась звонить в «Инфокар».

Добраться же до «Инфокара» оказалось удивительно трудно. Единственный обнаруженный в справочнике телефон был намертво замкнут на автоответчик. В течение дня Дженни раз шесть наговаривала одно и то же сообщение, но ответа не дождалась. Интересно, черт возьми, если это коммерческая фирма, то как она ведет бизнес? И что это за бизнес, если туда нельзя дозвониться?

Все устроил всеведущий Карнович, к которому Дженни бросилась за помощью. Узнав, что журналистке нужно связаться с Платоном, он удивленно поднял брови.

— Странные у вас какие-то пожелания, — сказал Карнович. — Ну, бизнес, ну, политика, это я еще понимаю… Но зачем вам это бандитское гнездо? Предположим, вы про них напишете. Будете хвалить, весь мир рассмешите и свою репутацию испортите. А если напишете правду, то проломят голову в подъезде и глазом не моргнут. Это еще в лучшем случае…

— Не надо сгущать краски, Карнович, — рассмеялась Дженни. — Я ведь не вчера в Россию приехала. Он все-таки доктор наук, ученый, интеллектуал.

— Печально известный профессор Мориарти, — наставительно произнес Карнович, — тоже был ученым и большим интеллектуалом. Одно другому не мешает.

— Вам повезло, — сообщил он, перезвонив Дженни через сорок минут. — Где находится ресторан «Ностальжи» — знаете? К часу дня подъезжайте, я буду у бара.

В заведении на Чистых Прудах Дженни приходилось бывать и раньше. По вечерам ресторан был полон, и войти мог не всякий даже из имеющих клубную карточку.

В «Ностальжи» Дженни привлекал странный замес Европы и азиатской России — великолепная кухня и безукоризненное обслуживание мирно уживались с гремящим оркестром, глушившим любые попытки поговорить, а милые антикварные безделушки красовались на фоне темно-красных стен, вызывающих в памяти интерьеры бутлегерских притонов времен Великой депрессии. Днем посетителей было немного, и помост для оркестра, рядом с которым по вечерам отбивал чечетку седой старик, одетый под французского матроса, пустовал.

Карнович, сидевший у барной стойки со стаканом виски, поманил Дженни.

— Видите столик у окна? Там, где сидит парочка? Я вас сейчас познакомлю и уведу мужчину минут на двадцать. Полагаю, у вас будет время задать все вопросы. Имейте в виду — клиентка тяжелая.

— В каком смысле?

— В таком смысле, что она — из самых доверенных людей в «Инфокаре», и не случайно. Была в свое время любовницей интересующего вас персонажа. Может, и сейчас осталась. Не знаю, так что врать не буду. Вообще-то через его постель пол-Москвы прошло. Но с ними со всеми он просто спал, а с ней еще и про дела говорит. Так что это очень интимная связь, на пустом месте подобные отношения не возникают. Я с ней один раз беседовал, часа полтора, хотел уточнить кое-какие детали относительно выборов Ельцина в девяносто шестом. Вместо этого выслушал лекцию о выращивании георгинов.

— Она любит цветы?

— Ну уж точно не георгины. Это способ поиздеваться над навязчивым собеседником. Я слышал, что она последнее время здорово прикладывается… — Карнович пошевелил пальцами у горла. — Но вы на это особо не рассчитывайте, в «Инфокар» вообще болтунов не берут, а на таком уровне это просто исключено. Ну что, пошли знакомиться? С любительницей георгинов сидел актер, фильм с участием которого Дженни как-то видела по телевизору и тогда еще подумала, что он идеально подходит для роли Фигаро. Но в этом фильме он был еще совсем мальчишкой, от которого сейчас сохранились только живые карие глаза и разлетающиеся длинные волосы над бледным лбом, перечеркнутым двумя глубокими морщинами.

Карнович раскатисто хохотал, разводил руками, рассказал старый и несмешной анекдот, потом по-приятельски обнял актера и увел к бару, оставив женщин наедине.

Спутница актера достала из сумочки пудреницу, покрутила в руках, положила на стол и потянулась к сигаретам.

— Надеюсь, вас дым не побеспокоит? — безразлично осведомилась она. — Все собираюсь бросить курить, но не получается. А вы не курите?

— Сейчас нет, — ответила Дженни, лихорадочно обдумывая начало разговора. — Раньше курила, в университете.

— А вы какой университет заканчивали?

— Беркли. Калифорния. А вы?

— Вы хорошо говорите по-русски, почти без акцента, — заметила собеседница, проигнорировав вопрос. — Давно живете в Москве?

— Недавно. Но у меня был жених, в его семье говорили порусски.

Женщина рассеянно кивнула. Наступило молчание. Наконец Дженни решилась.

— Я знаю, что вас зовут Мария. И что вы работаете в «Инфокаре». У меня есть просьба. Мне очень нужно связаться с Платоном Михайловичем. Это очень важно. Исключительно.

— Платона Михайловича сейчас нет в Москве, — равнодушно ответила Мария. — Еще некоторое время не будет, он в длительной поездке.

— На Кавказе?

— У меня нет такой информации. Его просто нет в Москве. Вы можете оставить свой телефон. Когда он вернется, я ему передам, что вы хотели бы переговорить. А какое у вас дело? Он обязательно спросит. Интервью?

— Нет, — Дженни подбирала слова. — Понимаете, очень срочное дело, оно не может ждать. Я могу вам рассказать, но сначала вы мне ответьте. У вас есть надежная связь с Платоном Михайловичем?

— То есть?

— Вы прекрасно понимаете, о чем речь. Чтобы можно было говорить на любую тему.

— Такой связи не существует в природе, — сообщила Мария. — Тем более в России. Тем более сейчас, когда все ищут террористов. Мы разговариваем по обычным телефонам. У нас секретов нет, и скрывать нам нечего. Если вы хотите мне что-то сообщить, сообщайте, а то сейчас наши кавалеры вернутся.

— С Платоном Михайловичем хочет встретиться один человек. Для него это вопрос жизни и смерти, поверьте, я не преувеличиваю. Скажите, вам знакомо имя — Корецкий?

— Знаете, у меня вообще-то неважная память. На имена особенно. Интересная, кстати, особенность психики. Вот запахи запоминаю прекрасно. У меня есть подруга. Я могу точно воспроизвести все моменты, когда она меняла духи. У нее это всегда почему-то совпадало с очередной переменой в личной жизни, так что я всех ее любовников ассоциирую с определенными ароматами. Скажем, мужчина под кодовым именем «Принцесса де Бурбон»… Смешно, не правда ли?… Или…

Дженни поняла, что в этот раз будет прочитана лекция о парфюмерии.

— Подождите, — сказала она. — Подождите. Мне Карнович успел рассказать про георгины. Про духи не надо. Давайте сделаем так. Я сейчас немного поговорю, вовсе не с вами, а просто глядя в окно. А через два часа вы мне позвоните. Вот номер моего мобильного телефона. И я буду готова разговаривать про духи или про что угодно. Если не позвоните, значит — не позвоните.

Мария неопределенно пожала плечами и отвернулась к окну. Дженни начала говорить.

— Некоторое время назад у вашей фирмы «Инфокар» были серьезные проблемы со спецслужбами. Тогда про это писали во всех газетах. Итак, был человек, его фамилия — Корецкий…

— Вы знаете, я что-то ничего не понимаю, — перебила ее Мария. — Кстати, я совсем забыла, мне нужно позвонить, а записная книжка осталась в машине. Не хотите выйти со мной на минутку?

Бывшая любовница и нынешнее доверенное лицо олигарха передвигалась по Москве на обшарпанных красных «Жигулях», в которых на переднем сиденье находились двое и с увлечением слушали Вилли Токарева, гремевшего на весь бульвар из открытого окна машины.

Мария нагнулась и что-то негромко сказала. Сидевший справа, бритый наголо, неторопливо вылез из автомобиля, уступил Марии свое место. Потом открыл заднюю дверь, сделал Дженни приглашающий жест и забрался следом за ней.

— Сумочку водителю передайте, — приказал он. — Асами коленочками на сиденье и ручки вперед протяните. Быстренько, быстренько. Порядок, — доложил он переднему сиденью, завершив обыск, — чистая. У тебя, — это водителю, — как? Нормально? Марь Андревна, едем куда или что?

— Сумку верните, — распорядилась Мария. — Дженни, вы на меня не обижайтесь, я просто очень нервничаю, когда слышу такие слова. Про всякие службы и так далее. Совершенно теряюсь. Пойдемте обратно. Я сигареты на столе забыла. Да и мужчины ждут.

— Интересная у вас фирма, — иронично сказала Дженни, когда они снова оказались за столом и Мария закурила очередную сигарету. — Меня Карнович предупреждал. А я считала, что он все выдумал.

— К фирме, — сообщила Мария, — все это никакого отношения не имеет. Просто у меня нервная система плохая. Свои тараканы… Вот дадут отпуск, поеду в Крым. Знаете, посидеть вечером у моря… Помните, как у Бродского? «Я сижу в своем саду, горит светильник…» Как там дальше?… «Вместо слабых мира этого и сильных — лишь согласное гуденье насекомых…»

— Я могу говорить дальше?

— Как угодно.

— Корецкий. Он курировал все фирмы группы «Даймокх». Он с вами серьезно воевал. У вас многих убили — про это тоже писали в газетах. Я некоторые фамилии помню. Господин Кирсанов, господин Цейтлин…

— Не надо, прошу вас. Поверьте, это очень больная тема. Если не хотите, чтобы я прямо сейчас разревелась, перестаньте немедленно.

— Потом погиб Корецкий. Хозяина «Даймокх» зарезали прямо в самолете. Вы про это слышали?

— Нет, знаете ли. Ужасные истории какие-то. Я этого не люблю.

— А я про это больше и не буду. Семья погибшего решила передать свой бизнес одному человеку, на время, пока все не уляжется. И передали. Но этот бизнес — он очень специальный. Там часть действительно принадлежит семье, а все остальное только за ней числится, а на самом деле контролируется Корецким.

— Вы сказали, что он погиб. Я что-то совсем запуталась.

— Да, погиб. Не Корецким, конечно, а спецслужбами, как он тогда организовал, в самом начале.

— Я все равно ничего не понимаю, но вы говорите. Говорите… Нарастающее раздражение боролось с невольным восхищением. Дженни пригубила вино и продолжила.

— Фамилия человека, которому передали бизнес, — Аббас Гусейнов. Тот самый Гусейнов, которого сейчас обвиняют во взрывах в Москве. На самом деле он ничего не взрывал. У него есть доказательства, что взрывы организованы людьми, контролирующими вторую половину этого бизнеса. Он готов передать документы тому, кто обеспечит ему защиту. Если Платону Михайловичу интересно…

— А вот и наши кавалеры, — перебила ее Мария. — Что-то вы долго, господа. Мне уже уезжать пора. Знаете, Дженни, у меня совершенно никакой памяти нет. Но я вам обязательно позвоню и скажу телефон этого салона. Хотите, могу даже вас записать? На сегодня или на завтра.