"Игорь Дубов. Харон обратно не перевозит" - читать интересную книгу автора

миллион ходов вперед, как ни берег он каждого от крупного и непоправимого
вмешательства в естественный ход событий, они жили в этом мире, ходили по
улицам, встречались с людьми, и каждый их шаг вызывал тысячи мелких
изменений, вкрапливающихся в тонкую ткань уже свершившегося, вызывающих
локальные напряжения пространственно-временного континуума.
Все это было не опасно и, сглаживаясь с годами, не влияло существенно
на ход событий, но в ситуациях экстремальных хрупкое равновесие могло
нарушиться, и самый незначительный поступок способен был привести к
серьезной и необратимой флюктуации, чреватой хроноклазмом, поставить под
угрозу само существование Группы, не говоря уже о каких-то возможных
последствиях в далеком будущем. И даже мгновенная реакция Мистера
Томпсона, который через церебральные импульсаторы в коре мог мгновенно
остановить совершающего ошибку, не обеспечивала надежной гарантии от
опасных изменений.
- Поимели поместьице... - пробормотала Чака, глядя, как палач с
помощником стаскивают с обмякшего Антипа рубаху и вяжут сыромятным ремнем
за спиной руки. - На свою голову...
- Чего обсуждать, - хмуро пробурчал Барт. - Приказ - он и есть
приказ. В Центре ведь знали, что нам следом за Поротовым придется нанять
эту артель. Значит, иконы были важнее.
- Все равно страшно, - зябко передернула плечами Чака. - Розыск вон
как споро идет.
- Ну сбежать-то мы всегда успеем, - успокоил Барт. - У нас ведь все
готово.
- Слушайте лучше, - сказал Лонч. - Вот оно начинается.
- Ну что, вор, - заговорил Шереметев, откинувшись к стене и глядя на
Антипа спокойным, изучающим взглядом, - Рци ми, како тебя прозывают, чей
сын да через каво бежиш.
Судя по всему, он и не ждал ответа. Поэтому, выдержав секундную
паузу, повернулся к Гаврюшке и коротко бросил: - Чти.
Гаврюшка с виновностью уткнулся в лежащую перед ним сказку, разгладил
бумагу рукой и громким голосом закричал: - В нынешнем годе, сто сорок
седьмом, месяцы иуля в тридесятый день...
- Да тише ты! - поморщился Шереметев. - И дело давай.
Гаврюшка осекся, кивнул и, слегка развернув столбец, продолжил:
- ...довел, что пришлый человек пьяным обычаем сказывал на кабаке
богохульные, непристойные речи да молвил, властен де аз есмь со товарищи
над исчадием бездны, сатаною, и воинством ево аггельскым. И целовальник
Борзецев бил челом и рекл, что имал вор злой, волшьский болютметный умысел
на государево здравие и слался в том на отставленого сторожа Фрола
Сухорукова, да посадского человека Ивашку Митина, что де они Фролка да
Ивашка все то подлино в те поры видели и слыхали. А Фрол Сухоруков да
Ивашка Митин разспрашиваны розно, а в разспросе сказали, слыхали они де те
поносные слова, а Ивашка Митин довел к тому ж, что лба сей человек вошед
не крестил, да напився пьян лаял всякою неподобною лаею матерно. Однакот,
буди поставлен с изветчиком с очей на очи вор сеи во всем заперся, де не
ведома ему вина и речей тех мотыльных он не рекл. Вдругорядь егда поднят
бысть на пытку Федор Борзецов и с пытки рекл прежняя свои речи, что и
наперед того сказывал...
- Годи! - остановил Шереметев Гаврюшку и впился изучающе в Антипа.