"Анастасия Дубинина. Антиохийский священник (история про чудо) " - читать интересную книгу автора

немужественно сложенный, руки - как веточки... Удивительно даже, что он все
жив, когда куда более крепкие так и мрут от голода и лихорадки.
И любил же Пейре графа Раймона, даже совсем недавно попробовал - и
напрасно, конечно - дать ему совет. Когда тот собрал свой клир - от
новопосвященного капеллана до последних монашков, вроде Этьена Валентина,
приблудного чернорясника родом из Ломбардии, и вопросил со всем ему
присущим благочестием: "Святые отцы, посоветуйте мне, мирянину, что нам,
по-вашему, надлежит теперь делать?" "Молиться, мессен", - просто
посоветовал тогда Пейре, и с трудом - но выдержал огненный взгляд карих,
почти черных, светлых Раймоновых глаз. "Молиться о ниспослании помощи".
Раймон его даже не одернул - хотя ведь мог! Нет - продолжал мерить
залу своей башни широкими шагами, сжимая скрещенные смуглые руки.
- Помощи? Князь Эдесский сюда не сунется. Я Бодуэна знаю: он получил
пока что все, что хотел, и рисковать не станет. Я бы сказал, надобно самим
попробовать прорыв, хотя бы напасть на их обоз - иначе еще через пару
недель наше войско будет уже и на это неспособно.
- Ох, мессен, но...
- Что - но? - граф Раймон грозно уставился на своего тезку-капеллана,
вызвав у того острое желание раствориться в толпе, развеяться, как инкубус
от брызг святой воды. - Да, войско напоминает Сен-Сиприенский приют в день
сбора подаяния! Ползают по улицам, как полудохлые крысы, и позволяют туркам
преспокойно резать, кого те захотят. Все больные, вшивые - тьфу!, у всех
этот чертов понос, а главное, всем плевать, что с ними будет. Вы же
священники, мессены, вы же - сердце нашего похода! Что ж вы бездействуете?
Проповедуйте, в конце концов! Вдохновляйте! Ведите их за собой, зовите их в
священный поход! Мы сюда пришли, чтобы отвоевать Святой Гроб, а не чтобы
тихо передохнуть в осажденном городе, как... как пасхальные агнцы!..
Нечасто слыхивал Пейре Бартелеми, чтобы пасхальные агнцы тихо подыхали
в осажденном городе. Но во всем остальном, увы, мессен граф был прав, как и
всегда. И нечего было Пейре ответить. Потому что ничего он тут поделать не
мог.
- Что же - изо всей вашей братии один Пейре на что-то годится? -
продолжал бушевать эн Раймон. И бедный священник слегка вздрогнул - в
первый момент он подумал, что это о нем, что это про него говорят. Потом
только догадался - нет, то о Пьере - отшельнике, о великом проповеднике,
поднявшем на битву и проповедь самого Папу... и то правда, куда уж нам до
него.
... - Сбежал, монсеньор.
- Что? - Раймон резко остановился, крутнулся на пятках. Полы его
длинной темной котты на миг взлетели колоколом. Пейре не в первый раз
заметил, что с графом тоже не все в порядке - лицо осунувшееся, острое, под
глазами - темные круги... И при резких движениях Раймона слегка заносит в
стороны. Хоть он и граф, а на столе раз в день, кажется, тоже не видит
ничего, кроме жалкого "бульона" - сухого хлеба или там горсти крупы,
размоченного в воде... Не в вине, мессены, и без кусочков вяленого мяса. И
это не во всякий день. Только не в постный.
- Я говорю, что Пейре Отшельник сбежал из Антиохии. Уж несколько дней
как.
- Как - сбежал?
- Ну, мессен, - Этьен Валентин покраснел, опуская глаза. Казался он