"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

красоты и обходительности он притом нимало не утратил; впрочем, Крошка и
сама толком не могла понять, что тут было чему причиною. После свершившегося
она более всего не расстроилась либо обрадовалась, но очень испугалась;
должно быть, потому менее чем через месяц с позволения доброго графа
она-таки вышла, или, как говорят кумушки, выскочила замуж за верного и
неизменного Бертрана.

Конечно, она ему все рассказала; конечно же, он утешил невесту, обещая
ей вечную заботу и любовь во все времена, что и подтвердил клятвою у алтаря.
Алое с золотом необычайно шло к полудетской красоте Адель, к ее длинным
темно-русым косам, в которых вспыхивали золотые искорки. А если она в
продолжение свадебного пира в задумчивости опускала глаза, счастливый муж
приподнимал за подбородок ее овальное личико и шутливо целовал - в носик.
Нос у нее был маленький и вздернутый, придававший ее чертам особую
трогательность; его потом унаследовал младший сын четы Талье, Этьен. Старший
же от матери не унаследовал ничего.

Впрочем, ничего не было в его внешности и от отца, равно как - ха-ха- и
от графа Тибо. Ален, признаться, был вообще не похож ни на одного человека,
с которым когда-либо знались его отец или мать. Родился он немногим ранее,
чем то бывает обычно, но опять-таки не настолько, чтобы это можно было
счесть из ряда вон выходящим случаем. Самая главная тайна его рождения
заключалась в том, что ни отец, ни мать не знали ничего наверняка. Был,
наверное, только один человек на свете, свято уверенный в том, что Ален -
сын Бертрана, и точка. И этот человек был сам мальчишка Ален.
Матушка, конечно же, своими подозрениями ни с кем не делилась, но
точно ответить на вопрос, кто же все-таки отец ее странного сына, не могла и
самой себе. Бертран отродясь не говорил жене дурного слова и всегда
относился к Алену с отцовской лаской и заботой, однако же уверен в нем как в
родной кровинке так и не был никогда. Поэтому, когда через три года родился
еще один сын, Этьенет, Этьенчик, - счастье Бертрана не знало предела. Этьен
был русый и широколицый, со светлыми, как у отца, бровями и по-матерински
вздернутым носом. Красивым или хотя бы симпатичным его назвать было нельзя,
зато он был настолько сын Бертрана, что тот, бывало, даже сам возился с ним,
подобно няньке, и вырезал неискусными большими руками ему изумительно
уродливые игрушки - коней и корабли, в которых сын, однако же, души не чаял.

А старший, матушкин любимец, был совсем другой. У него были черные, как
вороньи перья, блестящие волосы, которые даже стричь жалко, и Ален так и
бегал по улицам с длинными прядками, рассыпанными по плечам. Кожа у него
была очень светлая, а брови - тоненькие и черные, и уже с самых первых дней
он знал, что хорош собой. Еще бы не знать, если каждая соседка, любой
отцовский гость непременно считает своим долгом вставить в разговор: "Ну
надо же, какой у вас красивый сын! Удивительно! Просто как дворянин..."

И матушка опускала глаза, а отец восклицал что-нибудь вроде "Да полно
тебе! Мальчик как мальчик, ничего особенного. Ступай-ка, Ален, поиграй на
улице..."
А повадки у него оказались и впрямь дворянские. Со всеми, от последнего
нищего до знатной покупательницы, юный Талье держался с той открытой и