"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

- Тогда твое время еще не пришло, - пришел с той стороны потока
неожиданно мягкий голос рыцаря. - Ступай сейчас, может быть, ты сможешь
вернуться в свой срок.
Ален молча поклонился - со всем вежеством, которое смог в себе найти.
Под молчаливым взглядом белого рыцаря, взглядом, не различимым в темноте, но
ощутимым всею кожей, он вышел из воды и оделся. Когда, надев сюрко через
голову, он снова бросил взгляд на темный берег, рыцаря уже не было. Только
белый замок, над главной башней которого покачивалась тоненькая ладейка
молодой луны. Стены его светились так ярко, что казалось, деревья темного
леса отбрасывают короткие тени.

Ален обернулся и посмотрел назад.

Нет, то был не Витри с узкими улочками в летней, прибитой дождями пыли.
И не незнакомый черный лес, подобный тому, что окружал священный город. С
невысокого каменного холма Ален увидел спящий крестоносный лагерь в кольце
часовых, темные бугры повозок, кое-где - затухающий огонь костерков...
Мальчик посмотрел назад, желая еще раз увидеть город - но там не было ни
его, ни ледяной широкой реки, а все то же, что на многие мили окрест:
гористая, пустынная земля, серые камни да лиги холодного песка. Сам он,
видно, бродил во сне. Бродил во сне и видел видение, вот ведь чудо какое!..
Чужие холодные звезды мерцали с темных небес, и ледяной ветер продувал
одежду насквозь, вовсе не походя на продолжение сна! Задрожав от запоздалого
волнения, он обхватил себя руками за худые плечи, и, бормоча себе под нос не
то молитву, не то какие-то сбивчивые стихи, поспешил обратно в лагерь.

Часовой поначалу не хотел его пускать. Это был совершенно незнакомый
парень, пуатевинец, кажется, судя по цветам, из отряда разжалованного
Жоффруа Ранконского; он был сонный, замерзший, хотел пить и совершенно не
склонен был в третьем часу ночи верить байкам о мальчиках, гуляющих во сне.
Однако на шпиона турков Ален походил менее, чем кто-либо на свете, и солдат
долго мялся, не зная, что с ним делать. Дело кончилось тем, что мальчик был
все-таки пропущен в лагерь. Его предложение разбудить, например, мессира
Жоффруа, дабы тот опознал лазутчика, успеха не возымело: мессир Жоффруа
после того, как из командующего авангардом превратился в простого рыцаря
(хорошо хоть, рыцаря!) под командованием своего вчерашнего подчиненного, -
после этих событий мессир Жоффруа был зол, как черт, и будить его стал бы
разве что безумец. Поэтому вскоре Ален, стараясь ступать потише, уже
пробирался к повозке господина. Хотелось сейчас же разбудить Анри, больного,
измотанного, почти потерявшего надежду, и возвратить ему воинский пыл своим
страстным рассказом. (Мессир, скажу я, мне было видение. Белого города,
хранимого воинами Креста. Мы войдем в Иерусалим, мессир, будьте уверены, мы
спасем Эдессу, этого хочет Господь.)
Но, подобравшись поближе к повозке и уже изготовившись залезть
вовнутрь, Ален услышал горестный звук - это тяжело, хрипло, постанывая дышал
во сне его сеньор. Нет, будить мессира было нельзя, и слуга сам бы вцепился
в горло любому, кто попытается сейчас это сделать. Он, закусив губу, истово
перекрестил темноту, откуда слышалось больное до слез дыхание лучшего на
свете человека, и нагнулся к своим скомканным на земле одеялам. Отложить все
на завтра, все видения, речи, страхи и восторги, мессир Анри, Арно, да хоть