"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

видно было только, что стяг - светлый. Две боковые башни, башни-стражи,
цвели ослепительной белизной, так что даже слегка светились в сумраке, и так
же светилась белоснежная кромка выступающих стен. Да, и был вечер, а может,
даже светлая ночь, - хотя когда мальчик бежал по узенькой улочке
северофранцузского городка, пылал яркий день. Жаркий летний день.

Ален стоял, оцепенев, и глядел на город, прекраснее которого он никогда
не видал. Нет, не то слово - от этих башен над кромкою снежных стен исходило
ощущение священного, столь сильное, как редко бывает и в церкви. Ален хотел
одновременно засмеяться от радости, зажмуриться от страха и пасть на колени
прямо в ледяную воду от еще какого-то, доселе неведомого, торжественного
чувства. Позже, пытаясь рассказать людям, что же он видел, он сравнивал
город над спящим лесом с пением хорала.
Наконец - непонятно, сколько времени прошло в этом блаженном
оцепенении - он решился сделать хоть что-то, а именно - двинулся и один за
другим стянул с ног башмаки. Одежда на мальчике оказалась походная, порядком
грязная, поверх всего красовался мятый сюрко с алым матерчатым крестом на
груди. Ален снял сюрко, и нижнюю рубашку, вышагнул из штанов. Постоял,
маленький и худой, на темном берегу, не отрывая взгляда от башен. Он хотел
туда, хотел больше всего на свете. Дрожа от холода и восторженного
возбуждения, ступил в воду.

Река едва не сбила его с ног, столь сильным было течение. Ален
пошатнулся в ледяном потоке, с трудом сохраняя равновесие, ох, мама,
пронеслось у него в голове, меня же снесет, - и он, закусив губу, быстро
перекрестился. В это мгновение с дальнего берега послышался голос, окликая
его.
- Кто ты?

Мальчик промедлил с ответом. Вскинувшись на зов, он увидел рыцаря на
том берегу, рыцаря, который, быть может, давно уже стоял там. Он был высок
и, кажется, сед, без шлема - но черты его лица скрывала ночная мгла.
"Тамплиер", - удивленно понял Ален, разглядев алый крест на его белой
одежде, и тут же ему стало жарко от радости - столь явно вдруг открылось
название города. Иерусалим, небесный мой Йерусалем, крикнуло его сердце
громче всяких труб, и мальчик промедлил с ответом.

- Кто ты? - повторил тамплиер, и звук его голоса стал настойчивым.
Краска стыда залила лицо мальчика - стыда своей наготы и незнания, как
должно ответить.
- Я... Ален, - выговорил он наконец, и это слово неожиданно показалось
ему самому тихим и незначащим. Будто не имя, а просто звук.
- Где твои спутники?
Горечь стыда встала в горле комком, и мальчик не смог ответить.
Воистину, он не знал того, не знал даже, были ли у него спутники вообще; так
и стоял молча, и кровь стучала в ушах, и слышался тихий, могучий шум
катящейся мимо воды.
- Чего ты здесь ищешь? - в третий раз спросил тамплиер, и Ален снова не
смог ответить. Ноги его совсем заледенели, а страх быть отверженным
подступил со всех сторон, как ночная темнота.