"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

тогда тут делаешь в краденой рясе в такой час ночи? Неужели просто хотел
пожелать отцу Бернару доброго сна?
Старший монах, Пьер, тем временем быстро охлопал жесткими большими
ладонями бока и бедра Алена, и тот внезапно прикусил язык от жгучего стыда,
поняв, зачем он это делает.
- Ничего нет, - выпрямляясь, бросил старик товарищу, снова сжимая
Аленово предплечье своей клешнеобразной жесткой лапищей. - Просто воришка.
- Выпороть да выгнать за ворота, даже и других тревожить не стоит, -
предложил свеченосец, встряхивая Алена за плечо - крепко, но в общем-то
беззлобно. - Эй, малый, не горюй, выдерем и отпустим, а в другой раз не
воруй или хоть не попадайся...
- Не-ет, - решительно сказал старший, перехватывая Алена из рук
товарища, как куклу, из-за которой поспорили двое детей. - Его надо
расспросить. Еще неизвестно, кто его подослал и зачем. Может, это еретики
шалят. Не те сейчас времена, чтобы...
- Да никто меня не подсылал! - благим матом завопил бедняга Ален,
раздираемый на части двумя здоровыми мужчинами. - Я сам... Отпустите меня, я
сам пойду...
Брат Пьер запоздало шикнул, огромная ладонь зажала Алену рот, заодно
закрывая и пол-лица. Но было уже поздно.

Утробно клакнул отодвигаемый засов, и на пороге своего покоя предстал
отец Бернар с подсвечником в руках, в даже на вид жесткой, как власяница,
призрачно-белой рясе, и подслеповато уставился с порога на людей, замерших
перед ним.
Так Ален впервые увидел легендарного аббата Клервоского вблизи.

...Легендарному аббату Клервоскому было лет под шестьдесят. При
ближайшем рассмотрении он оказался невысок ростом и худощав, с седыми
клочковатыми волосами на висках. Брови у него были серые и лохматые, а
глаза - маленькие, темные, умные и близорукие, как у старого серого волка.
("О, отец Бернар? как же, как же, видел. Высокий, златокудрый, глаза... ну,
цвета весеннего небосвода... В молодости был более опасен для мира, чем
мир - для него..." Никогда не верьте никому, только собственным очам!) То,
что аббат ненамного превосходит его ростом, так поразило Алена, что он на
миг забыл о своем злосчастье и так стоял, разинув рот, как бестолковый
виллан - на жонглерский танец на ярмарке. Тот, кто грохотал с кафедры,
рассылая громы и молнии, к чьим ногам повергались графы и короли, вблизи
оказался небольшим близоруким стариком, поводившим вверх-вниз свечкой,
зажатой в сухощавой руке. На какой-то миг даже мелькнула вздорная мысль, что
это не он. Какая-то ошибка, путаница, не та комната, не тот монастырь,
вообще все не то...
Но оба монаха, державших Алена, столь смущенно переглянулись и
поклонились со столь великим почтением, не ослабляя при этом, однако, своей
железной хватки, что сомнений быть не могло.

И тут аббат Бернар заговорил, и Ален узнал его. Нельзя было ни с чем
перепутать этот голос, звучный и мягкий одновременно, голос, заставлявший
сильных и слабых мира сего плакать, давать обеты и даже раскошеливаться.
Опять, как дальнее воспоминание о чем-то очень важном, Алена пробрала легкая