"Анастасия Дубинина. Испытание водой (Часть 1) " - читать интересную книгу автора

Вот это было уже хуже. Если от призывов к благоразумию Ален мог
отмахнуться не глядя, то с сыновним долгом дело обстояло куда серьезнее. А
когда матушка начала плакать, то день и вовсе померк за окном, а райский
садик превратился в некий черненький круг ада. Рыдая, матушка назвала его
своей единственной - после отца - опорой в жизни и единственной радостью, и
сообщила ему, что покуда жива, никуда она его не отпустит. Особенно на
погибель.
Ален и сам с трудом сдерживал слезы. Все его мечты рушились прямо на
глазах. Но тут с ним случилась вещь, которая исходила из самой основы его
характера, позже она проявлялась и в иные моменты жизни, и он знал ее и не
любил, как закадычного врага. Ален уперся.
Увы ему, увы! Теперь, даже если бы сам Евгений Третий, Папа Римский,
прислал бы в Шампань легата к Алену Талье, запрещая ему ехать в Святую
Землю - и тогда непонятно, чем бы это кончилось. Возможно, верх бы взяло
католическое послушание. Возможно - но не очевидно. Дело в том, что среди
многих счастливых черт Аленского характера была одна крайне неудачная: он
ненавидел, когда у него стояли на пути.

Он сказал, что должен идти и уйдет, что бы ни случилось. Матушка
сказала, что если так, то нет ему на то от нее разрешения и благословения.
(Ей в этот день открылась жутковатая истина - что сын вместе с ней не
потому, что он ее сын, а потому, что доселе ему это не мешало. И еще - что
силой она его не удержит. Потому что она - слабая женщина, а он, как это ни
дико, более не дитя. Он - юноша. По сути своей то же самое, что мужчина. А
мужчин Адель боялась всегда. Им она могла отвечать только "да, мессир", и
именно потому все так у нее получилось с графом Тибо. А тут еще сын...)
Он сказал, что если нет благословения, то и не надо. И что лучше пусть
она его благословит, потому что он все равно уйдет, только шансов погибнуть
у него будет в сто раз больше.
Она сказала, что этому не бывать. И еще, что он - плохой христианин,
если может так поступить с матерью.
Адель не знала, что каждым подобным словом все сильней отрезает его от
себя. Что теперь, оскорбленный и несчастный, Ален затвердел окончательно, и
уйдет воистину во что бы то ни стало, даже если изначально это было и не
так, и он действительно приходил к ней за разрешением.
...Я ни в коем случае не пытаюсь его оправдать. Равно как и ее. Просто
между этими двумя близкими друг другу людьми случилась неразрешимая беда,
вроде как нашла коса на камень. Именно те стороны их душ, которые заставляли
обоих страдать от осознания собственной грешности, вошли в соприкосновение -
и мира быть уже не могло. В конце концов Адель осталась горько плакать дома,
Ален ушел злобно плакать в сад, и каждый из них, отлично зная, что мог бы
поступить лучше, при этом не собирался ничего менять. Такая беда.

Так вот получилось, что Ален отбыл в свой "поход за крестом" тем же
вечером, взяв с собою немного давно отложенных денег и теплый плащ, и уехал
он на славном темно-рыжем коньке гасконской резвой породы, которого ему
одолжил мессир Анри. Конька звали Мальчик.

2.