"Яна Дубинянская. Козлы" - читать интересную книгу автора

обнажив дно. Время сеанса истекло. И, практически без всякой команды - было
разве что неуловимое движение правой руки святого человека - зал поднялся,
как один человек, все воздели руки над головами и зааплодировали, ритмично
раскачиваясь из стороны в сторону. То были не просто аплодисменты: каждый
хлопок плотнее запечатывал каналы, чтобы не допустить утечки энергии, чтоб
ее хватило надолго, на целую неделю...
А мне - на месяц, - подумал Твердовский, истово, до боли вбивая друг в
друга ладони. Эта мысль потянула за собой на ниточке ряд прочих: мама,
Сашкин звонок, козы... и вышла на глупую девицу, находившуюся, он помнил,
где-то в последних рядах. Сейчас, в момент просветления, думать о земной
грязи было особенно неприятно... но что поделаешь? Вдруг у нее и в самом
деле нечистая карма или черная аура?!..
Жестом, известным лишь посвященным, он подозвал послушницу Аллу,
помогавшую Кузьмичу вести мирские дела. Алла внимательно выслушала
Твердовского, приняла пожертвование и сделала пометку в записной книжке. Его
очередь к Кузьмичу оказалась четвертой.
Теперь нужно было перехватить девицу, пока ее не угораздило сбежать из
зала.

* * *

Было самое время потихоньку пробираться к выходу - эти ненормальные
вовсю раскачивались и хлопали в ладоши. Ну и дает Твердолобый! Косит,
понимаешь, под умного доцента, а сам...
Хорошо еще, что я села сзади, хотя запашок добрался и сюда. Либо я
полная дура, либо точно так же воняет у нас в общаге на седьмом этаже по
пятницам, когда пацаны собираются у Вовчика драп покурить. Комендантша их
раньше гоняла, пока не скинулись ей на шампусик и коробку конфет.
Тут, в кино, одной бутылкой явно не обошлось!..
В общем, я понимала, что пора делать ноги. Но очень уж любопытно было
поглядеть на Твердолобого по обкурке.
Он как раз показался вдалеке, в проходе между рядами, - шапочка на
затылке, галстук на боку. Умереть - не встать! И даже стало его жалко: еще
не дойдет до дому, бедняжка, под машину выскочит или что-нибудь такое, по
обкурке же запросто. Андрей из девятой общаги, где кибернетики живут, в
феврале так и замерз в парке на лавочке. Тоже к Вовчику ходил...
Твердолобый в проходе озирался вокруг безумными глазами - надо же, и
очки куда-то заныкал! Я, так и быть, решила его окликнуть:
- Василий Ильич! Вы не меня ищете?
Когда он, пробравшись сквозь толпящийся народ, подбежал и схватил меня
за руку, квадратная оправа уже торчала у него на носу, а галстук болтался
довольно ровно. И выражался Твердолобый более-менее, слова почти не
растягивал. Так что это, похоже, был не драп, а какая-то штука полегче.
- Куда вы пропали?! Святой человек не станет ждать! Идемте, и сотрите
же, наконец, эту вульгарную помаду!
А вот это фигушки! Чтоб я ходила по городу со стертой помадой?!..
Перебьется твердолобовский святой.
Тут до меня дошло, что мы идем к тому самому колдуну, который махал на
сцене руками и что-то болтал про космос, а когда все позакрывали глаза,
отходил побазарить со своей барышней - худенькой, в черном платье, как у