"Антон Дубинин. Катарское сокровище" - читать интересную книгу автора

- Так ты отсюда родом, брат? - радостно подхватил разговор Аймер, душа
добрейшая и тоже скучавшая в дороге без дружеского внимания. Сидя в повозке,
он с утра и до сих пор старался читать, несмотря на тряску: использовал
время согласно уставу, предписывающему братьям в дороге занимать разум
чтением или на худой конец благочестивым размышлением. Однако живая его
натура, не удовлетворяясь в качестве духовной пищи зануднейшим трактатом
нынешнего магистра Гумберта "О формации Проповедников", требовала и
братского общения. Брата Гальярда Аймер по определенным причинам, о которых
пока не время говорить, не решался беспокоить, а ровесник Люсьен сразу
показался ему приятным человеком. - Ты, стало быть, местный? Тогда вы с
отцом Гальярдом земляки получаетесь. Он-то сам тулузский.
- Ну, не вовсе земляки. Я в Пюилоране, в земле Фенуйедов родился, -
голос у Люсьена был тихий, словно он не привык говорить вслух. - У нас горы
чуть-чуть другие... Тут все ярусами, как... книги в хранилище, а там камень
будто складками лежит, и лес повыше, и сосны есть. Но туман такой же,
воздух... самый наш.
- Тяжело тебе, брат, в Памьере-то долинном? - с неожиданным пониманием
спросил Гальярд, стараясь не улыбаться. Молодой брат ведь еще не привык к
его улыбке.
- Слава Богу, в Памьере хорошо, отче. Дай Бог всякому. Но... горам
сердце радуется! Помню, у нас близ святого Лаврентия семейство жило - из
Лиму переселенцы - так они на горный воздух жаловались, на туман особенно,
болели они от него... Мы, признаться, детьми глупы были, их долинниками
дразнили. Детишки-то их еще ничего, а старшие вовсе не умели по горам
ходить, горы и винили - будто они виноваты, а не людские долинные кости...
Туман, опять же, ругали...
- Туман проклятущий спускается, - брат Франсуа с брезгливым выражением
лица вскарабкался в повозку. - Вот же дьявольская штука, прости Господи,
здешние вечера! Воздух мокрый, о дорогу все ноги собьешь: Сабартес, одно
слово! - и в это одно слово трудно было бы вложить больше презрения.
Аймер тихо хмыкнул. Брат же Гальярд невозмутимо утешил страждущего
словами, что до Мон-Марселя осталось потерпеть всего ничего, до темноты
непременно уложимся, вот и собачий лай уже слышен, и дымом запахло...
Не желая заодно с Франсуа заслужить в глазах молодежи прозвища
долинника, он умолчал о своих суставах, которым тоже вовсе не нравился сырой
горный воздух. Все-таки Сабартес середины октября - не самое подходящее
место для его сокрушенных костей...

Никаких ворот со стеной у деревни не было, росла она уступами, как
древесные грибы, взбираясь от ступеньки к ступеньке до плато самого замка -
светло-серого сооружения местного камня, в камень вросшего и отчасти в нем
вырубленного. Однако торная дорога, ветвившаяся и поднимавшаяся, считай, от
самого Фуа, упиралась в нечто вроде естественных ворот - в горный портал,
еще суженный с обеих сторон вплотную прилегавшими к скале домами. Их глухие
стены и выложенные из камней ограды походили на колонии мидий, облепивших
морской валун. Крыши - не красные, как у долинных домов, но крытые
потемневшей деревянной черепицей - гонтом. Деревушка в камне, из
растительности в ней - только редкие кустики самшита да поздние горные
цветы, пучками торчащие из трещин в скале, почти такие же жесткие, как
самшит. Лес обрамлял ее с трех сторон, покрывая скалы длинным мехом,