"Дафна Дю Морье. Монте-верита (Перевод С.Соколовой и А.Соколова)" - читать интересную книгу автора

потребность все записать. Быть может, среди читателей найдется такой же
любитель гор, каким когда-то был я, и даст свое объяснение этим событиям.
Одно только предостережение. В Европе много гор и множество из них
могут носить название Монте Верита. Такие вершины есть в Швейцарии, во
Франции, в Испании, в Италии, в Тироле. Я не хочу говорить, где расположена
моя. Сегодня, после двух мировых войн, ни одна вершина не кажется
недостижимой. Забраться можно на любую. И не так уж это опасно, если помнить
об осторожности. Моя Монте Верита никогда не была отгорожена от мира особой
высотой, снегом или ледником. Даже поздней осенью любой уверенный в себе
человек с твердой походкой может достигнуть по тропинке вершины. Не обычные
опасности гонят его вниз, а благоговение и страх.
Я не сомневаюсь, что теперь моя Монте Верита нанесена на карты вместе с
остальными. Быть может, рядом с вершиной уже расположен лагерь отдыха или
даже отель на восточных склонах, а туристы поднимаются к двойному пику по
канатной дороге. И все же я надеюсь, что не произошло полного осквернения
этого места, что в полнолуние гора по-прежнему взирает на небо нетронутой и
неизменной; что зимой, когда подъем на вершину становится невозможным из-за
снега и льда, сильного ветра и проносящихся облаков, скала Монте Вериты и ее
двойной пик, обращенный к солнцу, глядят на ослепший мир в молчании и с
состраданием.
x x x
Мальчиками мы росли вместе, Виктор и я. Мы вместе учились в
Мальборо\footnote{Мальборо - (Колледж) - мужская привилегированная частная
школа в г. Мальборо (основана в 1843 г.)} и в один год поступили в
Кембридж\footnote{Кембриджский университет - один из крупнейших в
Великобритании, основан в начале XIII в.}. Тогда мы были близкими друзьями,
и если не виделись так долго после окончания университета, то только потому,
что оказались в разных мирах: по службе мне часто приходилось бывать за
рубежом, а Виктор был занят управлением своего имения в графстве Шропшир.
Когда мы вновь встретились, то возобновили наши дружеские отношения, как
будто никогда не расставались.
Работа затягивала меня, так же, как и его. Но все же у нас было
довольно свободного времени и средств, чтобы предаваться любимому занятию -
скалолазанию. Современные альпинисты с их экипировкой и научными методами
подготовки, конечно бы, посчитали наши походы любительскими. Но я
рассказываю об идиллических временах перед Первой мировой войной и,
вспоминая их, убеждаюсь, что они и были такими. В нас не было ничего от
профессионалов. Два молодых человека цеплялись руками и ногами за
выступающие камни в Камберленде и Уэльсе, а потом, обретя какой-то опыт,
рискнули на восхождения в Южной Европе.
Со временем мы стали менее безрассудными, научились предсказывать
погоду и относиться к горам с уважением - не как к противнику, которого
хотели победить, а как к союзнику, которого следовало переиграть. Мы шли в
горы не из жажды опасности, а из стремления добавить новый пик к списку
покоренных. Нами двигало чувство, потому что мы любили вершину, которую
завоевывали.
Настроение горы меняется быстрее и разнообразнее, чем у любой из
женщин. Она доставляет радость, пугает, дает великий покой. Нельзя
объяснить, что заставляет человека идти на вершины. В древности это, быть
может, было желание достигнуть звезд. Сегодня любой, купивший билет на