"Юрий Дружников. В гостях у Сталина без его приглашения" - читать интересную книгу автора

снега краны для полива. Только что был снегопад, и в лесу действительно уже
были протоптаны дорожки. Для кого? Ведь любитель лесных прогулок умер еще
весной. Может, просто забыли отменить приказ "топтунам"?
Незаметно на нас выплыло двухэтажное здание, окрашенное в зеленый цвет,
с застекленной террасой и расчищенной от снега площадкой перед обычным
парадным входом, возле которого автобус встал. Нам предлагают вылезти и
стоять на месте, не двигаться. Нас пересчитывают. Автобус уезжает, и уши
тотчас закладывает мертвая тишина. Дом, как явствует из объяснений
экскурсовода, спроектирован архитектором Мироном Мержановым по личным
указаниям Сталина и построен в 1933-34 годах. Здесь нужен комментарий.
Мержанов строил и другие дачи генсеку на Кавказе и в Крыму. Под Москвой
Сталин выбрал себе богатое место в глухом лесу, в районе станции Усово, и
жил там летом с 1919-го до 32-го года. Имение с дворцом в готическом стиле
называлось Зубалово и принадлежало раньше нефтепромышленнику Зубалову. К
мысли о выезде из Кремля Сталина, по свидетельству дочери (сам он обожал
конспирацию), подтолкнуло самоубийство жены 8 ноября 1932 года. Но,
думается, другим, более практическим соображением было желание отделиться от
остальных партийных лидеров. Все они жили в Кремле. Ему хотелось иметь свой
особый кремль, и он его построил. В благодарность Мержанова отправили а
лагеря на 17 лет, и он чудом вышел живым.
Весь лес светится огнями. Дорожки тщательно расчищены, лишний снег
вывезен. Справа от входа укромная небольшая дверка. Товарищ Сталин не любил
парадного входа, объясняет экскурсовод. Машина подходила вплотную к этой
двери, и он исчезал в ней. Что это было, думаю я теперь: скромность,
революционная привычка к конспирации или чувство постоянной опасности? А
может, свойство характера?
Глядим вверх, на второй этаж. Сперва второго этажа у дома не было. На
крыше размещался солярий. Но владелец дома больше любил лесную прохладу.
Второй этаж был пристроен в 1948 году, вспоминает дочь в книге "Двадцать
писем к другу". Стояла надстройка без дела, если не считать одного приема
китайской делегации. Нам экскурсовод объяснила иначе:
- Надстройку (видите, она меньше первого этажа - дом на доме)
приказано было быстро сделать во время войны.
В ней, сказала она, жили представители генерального штаба, что, добавлю
теперь я, крайне сомнительно. Может, они и оставались на ночь, когда немцы
были у порога Москвы, но, конечно же, в бункере. Там, в небольшом помещении,
днем и ночью решались судьбы страны, а после, когда удалось одолеть Гитлера,
- и всей Европы. Кто скажет теперь, какие идеи по этой части были его
собственные, а какие родились в головах прислуживавших генералов?
Начинает смеркаться. Нас ведут вокруг дома. Вдоль застекленной террасы,
укрытые от мороза рогожами выстроились кусты, припорошенные снежком. Чуть
далее - вишневые деревья, наверное, красивые, когда в цвету. Из пояснений
явствует, что под рогожами розы. Садовники ухаживали за ними по указаниям
хозяина дома. Сам он не любил работать в саду. Но иногда брал нож и удалял
сухие ветки.
С противоположной стороны дома открывается вид на березовую рощу, тоже
ведь посаженную искусственно. Там беседки. В них шезлонги, кресла. Хозяин
гулял от одной беседки до другой. Туда ему приносили чай.
- Еще до начала строительства дома, - говорит экскурсовод, - сюда
начали перевозить двадцати- и тридцатилетние деревья из Московской и