"Юрий Дружников. Няня в венчике из роз (Дуэль с пушкинистами)" - читать интересную книгу автора

стихов, подражали ему, их забота о ней преувеличивается. Дельвиг писал
отбывшему из Михайловского Пушкину: "Душа моя, меня пугает положение твоей
няни. Как она перенесла совсем неожиданную разлуку с тобою". Невозможно не
отметить потерю чувства меры: все-таки служанка - не мать, не жена, не
возлюбленная. Пущин, однако, в досаде вспоминает, что во время его визита в
Михайловское Арина раньше времени закрыла задвижки в печах, и оба приятеля
чуть не угорели. Естественно, поэту, вернувшемуся в Москву, не до няни. Он в
состоянии эйфории: встреча с царем, столичный загул, новые жизненные планы.
В 1827 году П.А.Осипова, послав Пушкину письмо, вложила в него стихи,
которые Языков прислал Вульфу. Они посвящены няне:

Васильевна, мой свет, забуду ль я тебя?
В те дни, как, сельскую свободу возлюбя,
Я покидал для ней и славу и науки,
И немцев, и сей град профессоров и скуки -
Ты, благодатная хозяйка сени той,
Где Пушкин, не сражен суровою судьбой,
Презрев людей, молву, их ласки, их измены,
Священнодействовал при алтаре Камены -
Всегда приветами сердечной доброты
Встречала ты меня, мне здравствовала ты ...

Понятно, что любовь Языкова к няне есть производное от его дружбы с
Пушкиным, не будь она няней Пушкина, не было бы и стихов о ее добродетелях.
Он назвал ее Васильевной, а она Родионовна. Языкову подсказали, и строку он
исправил: "Свет Родионовна, забуду ли тебя?" Стихи опубликовал Дельвиг в
своих "Северных цветах" на 1828 год. Но имя было не столь важно: она -
"няня вообще", романтизированная героиня из народа. Прочитать стихи она не
могла и, скорей всего, понятия не имела о том, что о ней пишут.
Вяземский говорит Пушкину 26 июля 1828 года: "Ольге Сергеевне мое
дружеское пожатие, а Родионовне мой поклон в пояс". Поклон этот Пушкин,
по-видимому, не смог передать, с няней не виделся, через пять дней она
умерла. Друзья Пушкина переписывались по поводу ее смерти, например, Орест
Сомов писал Николаю Языкову о покойной. Между тем родные Пушкина, которым
она служила верой и правдой всю жизнь, были сдержанней в выражении чувств
или благодарностей своей служанке.
Анна Керн, которая по известным причинам бывала в Михайловском в 25-м
году, оставила в своих воспоминаниях о Пушкине следующую строку: "Я думаю,
он никого истинно не любил, кроме няни своей и потом сестры". Керн писала
это спустя более чем четверть века, и, говоря, что Пушкин никого не любил,
она приравнивала свою мимолетную с ним связь к его серьезным увлечениям,
включая жену. Нам же представляется, что Пушкин всех, кого любил, любил
истинно.

"Обобщенная няня"

Один из законов идеализации, как известно, - очистка образа от
мешающей информации, его обобщение, упрощение и затем романтизация. Поэтому
из двух нянь была оставлена одна, а разные литературные персонажи (типичные
для семьи того времени) обрели одного прототипа. "Тип собирательной моей