"Юрий Дружников. Няня в венчике из роз (Дуэль с пушкинистами)" - читать интересную книгу автора

"вдохновителем и источником некоторых творческих замыслов поэта". Зимой 1950
года прижатый к стене Андрей Платонов сочиняет пьесу "Ученик Лицея". В ней
няня "вяжет спицами, словно бы дремля, а на самом деле бодрствуя и понимая
все, что совершается вокруг, вблизи и вдали". С барином Сергеем Львовичем, с
Чаадаевым, с Жуковским, с Кюхельбекером няня разговаривает на "ты", а они с
ней на "вы". Она то и дело указывает им всем, как они должны себя вести, ибо
она - "Богу подсказчица" и "старшая муза России", и заявляет: "Я сама к
царю пойду". Весь текст пьесы читается как пародия, которая, однако, всерьез
комментируется В.А.Чалмаевым, объединившим в одну группу патриотов Пугачева,
декабристов, Кутузова и Арину Родионовну. В советской официальной мифологии
Арина Родионовна прославлялась в одной шеренге с другими народными героями,
вроде Алексея Стаханова, Джамбула Джабаева, Паши Ангелиной и т.п. Ансамбль
песни и пляски Советской армии пел могучими голосами, устрашающими врагов:
"Что же ты, моя старушка, приумолкла у окна?".
Миф то топчется на месте, повторяя сказанное Анненковым, то набирает
обороты, приобретая пародийные краски. В десятках исследований происходит
обожествление этой женщины. Ведь вполне серьезно говорится, что "под
влиянием няни он уже в детстве полюбил русский язык и русский народ". "Няня,
скучая о "любезном друге", как она называла Пушкина, часто ездила на
ближайшую почтовую станцию в надежде услышать о нем от проезжих из
Петербурга".
Чувство меры терялось: "Через нее идут первоначальное знакомство поэта
с народом, народным творчеством и освоение русского народного языка". И
даже: "Если Пушкин, как решился он сказать однажды, подрастал в детстве, "не
зная горестей и бед", то этим он обязан своей няне Арине...". В культе она
обретает идеальные черты героини: "няня была для поэта олицетворением
народной души, "представителем" народа, как сказали бы теперь". Она
выступает как наставник, носитель высшей мудрости, учитель поэта, его гуру.
Растет литературный талант няни. Она - "талантливая сказочница,
впитавшая в себя всю премудрость народной поэзии". Пушкин пишет, а растет
слава няни: "со второй половины 1820-х годов имя и самой Арины Родионовны
становится известным... Но широкую популярность имя ее приобретает после
того, как выходит в свет в 1827 году третья глава "Евгения Онегина". Сие
особенно интересно читать, поскольку Пушкин, как известно, вскоре начнет
терять популярность, а вот, оказывается, популярной вместо него становится
няня.
Эта, так сказать, синтезированная народная мудрость вводится в
литературоведение не случайно. Пушкинистика становится родом агиографии,
каковой она пребывает и сегодня. Темы "Пушкин и народ", "Пушкин и Родина",
его патриотизм объявляются фундаментальными в литературоведении, а няня -
основополагающим элементом построения таких моделей. И тут имя Родионовна
оказывается весьма кстати. Поскольку в русском социуме существует
motherland, а не fatherland, ввести бы в употребление слово "матриотизм" или
"матечество", да мешает ассоциация со словом "мат".
Разумеется, этимология с этим ничего общего не имеет, ибо "Родион"
происходит предположительно от греч. rodon - "роза". Но подсознательно
сходное звучание одного слова накладывалось на другое: Родионовна - род -
народ - родина. "Образно выражаясь, земля кормит крестьянина, будто мать
кормит младенца. Земля в какой-то степени контролирует своих обитателей,
почти как мать свое дитя". В этом построении именно няня есть правильная