"Юрий Дружников. Стотринадцатая любовь поэта (Дуэль с пушкинистами)" - читать интересную книгу автора

Чистейшей прелести чистейший образец.

Без осознания блистательного мифотворчества Пушкина не может быть
объективного отношения к его оценкам жены, а значит, и ее объективной
оценки. Мифология была частью ухаживания, помогала добиваться побед.
Применительно к себе Пушкин редко дает повод для мифа, он реалистичен. А
женщин, и жену в том числе, при всех изменениях в их жизни продолжал
мифологизировать до конца.
Впрочем, нам кажется, что мифология Пушкина, принятая некоторыми
пушкинистами всерьез, была ироничной. Поэт пишет: "Женщина, говорит Гальяни,
est un animal naturellement faible et malade (есть животное, по природе
слабое и болезненное). Какие же вы помощницы или работницы? Вы работаете
только ножками на балах и помогаете мужьям мотать". Речь о деньгах. "Вы"
следует читать "ты", то есть относящееся лично к его супруге, потому что
Пушкин не был такого мнения о других женщинах. В письмах он говорит с женой,
как объясняются с упрямыми детьми.
Соревновательный элемент в описание ее внешнего облика тоже заложил сам
Пушкин, назвав ее "первой европейской красавицей", будто она участвовала в
Европейском конкурсе красоты. Началом был приоритет г-жи Пушкиной в красоте
на общеевропейском уровне. Полтора столетия спустя этот соревновательный
элемент используется для славословия ее достижений в разных областях.
Она и сестры в детстве катались верхом. В одном из писем мужу она
сообщает, что катались на лошадях и все на них смотрели в восхищении. В
советской мифологии восьмидесятых годов это выглядит так: "Все они с юности
были отличными наездницами" и "теперь в Петербурге лучше всех".
В письме от конца сентября 1832 года Пушкин писал жене: "Благодарю,
душа моя, за то, что в шахматы учишься". Мы не знаем, хорошо ли знал шахматы
сам поэт, герои же его не были мастерами спорта:

Они над шахматной доской,
На стол облокотясь, порой
Сидят, задумавшись глубоко,
И Ленский пешкою ладью
Берет в рассеянье свою.

Барон Борис Вревский писал Алексею Вульфу в 35-м году: "В Тригорском и
Голубеве мы играем в шахматы, а так как я играю очень плохо, он (Пушкин. -
Ю.Д.) мне дает вперед офицера". Значит, Пушкин был лучшим шахматистом, чем
Вревский. Однако Алексей Вульф обыгрывал поэта. "Однажды, играя со мною в
шахматы и дав конем мат моему королю и королеве, - пишет Пушкин, - он мне
сказал при том: Cholera morbus подошла к нашим границам и через 5 лет будет
у нас".
Наталья Николаевна осваивала ходы шахматных фигур с сестрами, за что
Пушкин ее похвалил, как хвалят подростка. А в восьмидесятые годы нашего века
читаем: "Советы Пушкина жене овладеть игрой в шахматы упали на благодатную
почву: по свидетельству современника, Наталья Николаевна стала лучшей
шахматисткой Петербурга". Затем она выходит на мировой шахматный уровень,
играя "с иностранцем, о котором шла слава как о большом мастере, и обыграла
его". Имени иностранного чемпиона, как и имени современника, не сообщается.
Еще больших успехов достигает она теперь в литературе и журналистике,