"Юрий Дружников. Стотринадцатая любовь поэта (Дуэль с пушкинистами)" - читать интересную книгу автора

дуэль.

Взаимное несчастье

Соболевский за границей удивлен, что Пушкин стал писать "бесцветно и
приторно. Да что с ним, с нашим Пушкиным, сделалось? Отчего он так ослабел?
От жены ли или от какого-нибудь другого, все исключающего, все вытесняющего
большого труда?".
Карл Брюллов, с которым Пушкин очень сдружился в конце жизни, увидел
"картину натянутого семейного счастья". Брюллов не утерпел и спросил: "На
кой черт ты женился?". Пушкин ответил: "Я хотел ехать за границу - меня не
пустили, я попал в такое положение, что не знал, что делать, - и женился".
Об этом рассказе Брюллова вспоминает его ученик М.И.Железнов. Отметим здесь
противоречие в объяснениях поэта: ведь раньше он говорил, что хотел ехать за
границу, так как не получил согласия на брак.
Русский философ, живущий на Западе, видит мадам Пушкину так:
"...ажурная красавица с осиной талией, легкая и воздушная только во флирте и
танце, но каменно-тяжелая как жизненная спутница". "Он любил жену, -
считала подруга юности Натальи Гончаровой княгиня Долгорукова, - и находил
в ней свое счастье; но все-таки она была не по нем", и Пушкин "был
несчастный человек".
Наталья Николаевна не терпела ближайшего друга мужа - Соболевского и
не скрывала этого, как делала бы умная жена. Карамзина замечает: "Больно
сказать, но это правда: великому и доброму Пушкину следовало иметь жену,
способную лучше понять его и более подходящую к его уровню".
Александра Смирнова жалела, что Натали так необразованна. Пушкин просит
жену привезти ему из его библиотеки эссе Монтеня и объясняет: "4 синих книги
на длинных моих полках. Отыщи". То, что она не знала расположения книг на
его полках или не читала Монтеня, вовсе не так уж важно. Печальнее то, что
ее поступки без него и даже с ним были подчас наперекор ему: общалась с
теми, с кем не надо, принимала того, кого он не хотел видеть у себя в доме,
выводя мужа из себя, и пр.
Интересы мужа так и не стали ее интересами. Воспоминания донесли до нас
ее восклицание: "Господи, до чего ты мне надоел со своими стихами, Пушкин!".
Боратынский спросил, может ли он прочесть новые стихи Пушкину, не оторвет ли
ее от дел. "Читайте, пожалуйста! - сказала она. - Я не слушаю".
Зато Пушкин состоял при ее интересах. Вереницей текли портнихи, модные
магазины, званые обеды, увеселительные прогулки, празднества, балы, с
которых она (или они вместе) возвращались в четыре-пять утра. Домом и детьми
заниматься было некогда. В первом браке она родила четверых детей. В
молодости, то есть при Пушкине, она была так вовлечена в светскую жизнь, что
физически не могла быть заботливой матерью и хорошей хозяйкой.
Она вынуждена была перепоручать заботы о муже и детях прислуге,
кормилицам, сестрам. На сей счет количество свидетельских показаний
значительно. Как все светские дамы, она вставала поздно. Обед подавали в
восемь вечера, после чего следовал долгий ритуал одевания, наведения
марафета и очередной выезд.
Жена, по правилам тогдашнего этикета, не должна была появляться на
балах одна. Плетнев пишет Жуковскому: "Вы теперь вправе презирать таких
лентяев, как Пушкин, который ничего не делает, как только утром перебирает в