"Юрий Дружников. В зените славы и после: Воспоминания о Савелии Крамарове" - читать интересную книгу автора

необразован. Грамотно он не мог написать двух строк. Ничего не читал, кроме
рецензий на себя. Стены в его московской квартире были оклеены вырезками из
киножурналов, про него писавших.
Этот "чукча-нечитатель" в жизни не прочел ни одной книги и хвалился,
что сумел избежать учебников, будучи студентом Лесотехнического института.
Он обожал своего друга Жванецкого, потому что его можно не читать, а
слушать. Книгу, которую я ему подарил, на следующий день увидел в квартире у
его подруги: он выскреб мою надпись и накарябал свою. Я спросил:
- Зачем?
- Книги, старик, покрываются пылью, - назидательно сказал он.
Откуда он это узнал, если книг у него не было? Впрочем, одну я заставил
его прочесть, когда мы затеяли некую игру. Это была самиздатная рукопись
"Как вести себя на допросах в КГБ".
Почему он решил эмигрировать? Не у многих была такая серьезная причина,
как у него. Хотя я вовсе не уверен, что сам он ее осознавал.
- Про тебя написал Апдайк, - сказал я ему. - "Цели наши, которых мы
достигаем, навевают на нас скуку".
- Кто это - Апдайк?
- Твой будущий соотечественник.
При своих скромных потребностях и не будучи напрямую вовлечен в
идеологию (клоун - что с него взять?), Крамаров имел все, что мог желать
так называемый "представитель творческой интеллигенции". Его юмор был
доступен наверху. Оставались депутатство в Верховном Совете да звезда Героя
труда, но он был человеком социально выключенным. Только в своем амплуа
актером он был прирожденным и ничего другого делать не мог.
И вот союзная слава перестала ублажать самолюбие. Он подсчитал (уж не
знаю, откуда взял такую статистику), что в США сорок четыре выдающихся
комедианта.
- Я буду сорок пятым, - заявил он.
При его целеустремленности и результатах, достигнутых на родине, мы в
его будущем успехе за океаном не сомневались. Ему отказали: слишком дорого
стоило изъять его фильмы из проката и телевидения, ведь доходы от
киноиндустрии, если я не ошибаюсь, стояли тогда на следующем месте после
водки. Он считал, что стал заложником своей популярности и размышлял, как
подключиться к нашей борьбе за выезд. Я свел Крамарова со своим приятелем
Эндрю Нагорски, шефом московского бюро "Ньюзуик". Объясняя ему причины
выезда, актер-отказник сказал, что он стал религиозным, а тут это запрещено.
Должен признаться, что я немного скептически отношусь к внезапной
религиозности. Крамаров сделал обрезание и стал соблюдать обряды. Но выехать
ему религия не помогла.
Началась подготовка к открытию нашего совместного
литературно-эстрадного театра, в обиходе ДК. ДК - дом культуры, удобная
аббревиатура для телефона, а в действительности наши фамилии. Я написал
комедию "Кто последний? Я за вами" из жизни нашего брата отказника. Действие
происходило в приемной московского ОВИРа, где были установлены новые часы.
Согласно тексту каждые полгода в часах открывается дверца, и миловидная
девушка в милицейской форме произносит: "Ку-ку!"
Крамаров играл Крамарова, а я самого себя. Пустую крамаровскую квартиру
переоборудовали в фойе и зрительный зал. По телефону о репетициях не
договаривались, чтобы не привлекать внимание ненужных гостей. На премьеры