"Юрий Дружников. Доносчик 001, или Вознесение Павлика Морозова" - читать интересную книгу автора

книге говорил позднее, что дед в убийстве так и не признался: "Я и в лесу не
был, на лежанке весь день отдыхал" - "Кто же убил?" - "А я знаю? Ничего я
не знаю". Репортер местной газеты Антонов, присутствовавший на суде, также
утверждал, что дед виновным себя на суде не признал, категорически отказался
от данных на следствии показаний. Антонов писал: "В один из моментов допроса
плачет мать... Плачет дед, однако остается тверд и продолжает отрицать свое
участие в убийстве". Ни судьи, ни прокурор, ни свидетели не смогли
предложить ни единого конкретного доказательства, что дед убивал. Несколько
человек, присутствовавших в зале суда, нам заявили, что дед виновным себя
так и не признал. Чем же вызваны тогда колебания в поведении Сергея Морозова
во время следствия, только ли пытками и избиениями? Его линия менялась из-за
внука Данилы, показания которого были единственной уликой.
"Данила был дурачок", - рассказывала нам Татьяна Морозова. "Хорошего
ничего в нем не было, - говорила Королькова, - оторви да брось. Но тупой
он не был". В записях Соломеина находим: "Данила Морозов низкого роста,
угрюмый. С людьми плохо разговаривал... с молодежью мало ходил. С девками не
крутил". Беркина утверждает, что Данила был "чокнутый".
Иное заявили его учительницы. Позднина уверяла, что Данила с интересом
учился и неплохо (в отличие от Павлика) говорил по-русски. Первое время он
был даже переводчиком между русской учительницей и белорусскими детьми. К
двоюродному брату Павлику Данила относился хорошо. Учительница Кабина
вспоминала: "Данила и Павлик учились вместе. Данила вовсе не был таким, как
его изображают. Не вышибала и не мрачный дебил. Косил сено, пахал. Это был
жизнерадостный трудяга-парень, немного простодушный. Сложения крепкого,
невысокого роста, добрее и великодушнее Павлика. Если и дрался, то как все
подростки. Данила не пил, как пишут. Тогда в деревне пили редко, а молодежь
и подавно. Самогона не варили, потому что хлеба не хватало".
Данила, сын Ивана, который ушел жить в соседнюю деревню, был вскормлен
и воспитан дедом и бабушкой, у которых прожил лет шесть. Дед собирался
оставить Даниле нажитое. Печать называла Данилу "кулаком", но это нелепость.
Данила своего имущества не имел вообще, хотя был трудолюбив, здоровьем не
обижен и, когда вырос, стал опорой стариков.
Учительница Кабина уверяла нас: "Данила в те дни исчез". Когда стали
арестовывать, он убежал к отцу Ивану в соседнюю деревню, сделав это по
совету деда. Данилу арестовали быстро, но маловероятно, что дед стал бы
губить любимого внука. Между тем следователь писал, что это именно так.
"Во время ареста, - говорится в деле, - сидели обои в амбаре при
сельсовете, где старик Морозов Сергей подговорил своего внука Морозова
Данилу показать при допросе, что якобы пионера Морозова Павла и его брата
Федора убил он, Морозов Данила". Слово "якобы" показывает, что следователю с
самого начала было ясно, что Данила не убивал. И следователь сразу стал
склонять неопытного Данилу к разоблачению деда.
На деле, когда арестованных уводили из деревни в Тавду, дед опять
попытался спасти внука. Едва подошли к лесу, дед ему что-то шепнул, и Данила
снял котомку с одного плеча, чтобы сбросить ее и рвануться в сторону.
Соломеин записал показания очевидца. Конвоир сказал: "Одень на оба плеча,
сволочь, а то пальну вдогонку".
Сидя в следственном изоляторе, Данила первое время выполнял наказ деда
от всего отпираться. Тогда, по воспоминаниям Байдакова, который ссылается на
рассказы уполномоченного из райкома, Данилу посадили отдельно и к нему