"Владимир Николаевич Дружинин. Тропа Селим-хана " - читать интересную книгу автора

- Евгений Онегин. Роман в стихах.
- Да? Ты один грамотный? Поздравляю! - огрызнулся Игорь. - А насчет
Лалико... Заладили вы все, будто я... Ну, знакомы слегка. Ну, танцевали
разок. Дев много, брат. Больше, чем требуется.
Последние слова были не его - так выражался один юный прожигатель
жизни, которого Игорь знавал в Москве. Несколько раз начинал Игорь письмо к
Лалико. И все не то. Или холодно получалось, или жалобно. Нет, унижаться он
не станет! Вот поговорить бы с Лалико сегодня! Не при Баеве только, а с
глазу на глаз...
Игорь хотел объясниться с Лалико и в то же время робел. Он скрывал эту
робость от Баева и даже от себя. И почувствовал облегчение оттого, что не
Лалико открыла дверь сакли, а сам хозяин, Арсен.
За столом сидел гость - обросший, грязный. Расстегнутая куртка, мятая,
с пятнами смолы, обнажала волосатую грудь и ладанку - кожаный мешочек на
бечевке, засаленный дочерна.
- Пограничный наряд, - произнес Игорь, козырнув. - Прошу предъявить
документы.
Листая паспорт Арсена, он искоса поглядывал на гостя. Отсветы очага
скользили по его лицу. Он сидел в той же позе, катал по столу хлебные шарики
и, казалось, не замечал пограничников.
У порога встал с карабином Баев. Окна сакли, прорубленные в толстой
бревенчатой кладке, заделаны железными решетками. Не сбежит гость!
Однако он и не думал бежать. Голова его клонилась, он точно дремал.
Шевелились только пальцы на столе, немытые, черные. Игорь шагнул к нему.
Гость откинулся, схватившись за край стола, уставился на пограничника. Что
было в глазах этого человека? Страх? Злоба?
Арсен проговорил что-то по-грузински. Гость ответил. Игорь не понял, но
уловил дрожь в голосе, зябкую дрожь испуга. Стало спокойнее.
Паспорт у гостя был совсем как настоящий. Игорь как ни всматривался, не
мог найти изъяна.
- Мурадов, - прочел он и протянул паспорт. - Все в порядке, гражданин
Мурадов...
Арсен заговорил опять, должно быть, переводил, но гость понял. Он
поднялся, жадно схватил паспорт и засунул куда-то очень глубоко в недра
своей замызганной куртки. Чуть ли не за спину. Кланяясь, он прикладывал руки
к сердцу, - очевидно, благодарил.
- Тьфу! - сплюнул Игорь, когда солдаты вышли. - Гражданином назвал
его...
- Я бы и так догадался, что это он... - сказал Баев. - Висюлька-то!
Вместо креста, что ли, у них? У того точь-в-точь такая же на шее.
Баев прав - ладанка была и у того, первого нарушителя.
- Слышь! - сказал Баев. - Почему он против нас, а? Из бедных, видать.
Тощий, дикий какой-то. Рук не моет... А поклоны отбивал, - Баев засмеялся, -
ровно старуха перед иконой.

А на кочевке жизнь шла своим чередом. Лалико нарвала телятам сладкой
травы, попрощалась с ними, потрепав каждого по теплой, ласковой мордочке, и
спустилась к жилью. Она разожгла заглохший в очаге огонь, вынесла собакам
кости - остатки вчерашнего обеда, вымыла котел, принялась за стряпню. Гость,
явившийся к отцу рано утром, спал на топчане, храпел.