"Владимир Николаевич Дружинин. Два и две семерки " - читать интересную книгу автора

- Так то настоящий... Опротивел мне бизнес, гражданин начальник. Ну их,
деньги! Морально тяжело.
Нет, стяжатель не остановится. Жадность его безгранична. Чаушев с
брезгливостью вспоминает спекулянта, изображавшего душевный перелом и
раскаяние.
Недели через две будет суд над шайкой. Дело о ней будет завершено,
папки с бумагами лягут на полки архива. Да, в юридическом смысле это конец,
точка. А по-человечески... Ставит ли точку жизнь и когда?
Вчера Чаушев зашел к Лесновым.
Леснов молодцом, уже три тысячи операций на счету. Вышел из печати
объемистый труд по хирургии. Член научных обществ Лондона, Рима, Стокгольма.
И что хорошо, - он так же прост, скромен, как прежний Леснов, судовой врач
на грузовом пароходе. Я, мол, чернорабочий, камни из печенок вынимаю. Вот у
пограничников всегда интересные новости! И все за чайным столом умолкли,
глядя на Чаушева. Бывало, он рассказывал такие интересные истории!
Рассказал и на этот раз. Про шайку Лапоногова, про Валентина, про
Гету, - конечно, не называя имен. Гета сидела против Чаушева, и он увидел,
как она побледнела. Жестоко, может быть? Нет, он не мог, не должен был
умолчать...
Старшие Лесновы - те ничего не заметили. Им и в голову не пришло, что
эпизод из мира преступления и сыска, из мира столь же далекого от них, как
льды Антарктики, может иметь хотя бы малейшее отношение к дочери.
- Насчет студента я имел беседу с директором института и в комитете
комсомола, - сказал Чаушев. - Парня оставят на учебе.
Он осторожно выбирал слова и поэтому выражался суше, чем обычно.
- А как с девицей? - воскликнула мать Геты. - С нее как с гуся вода!
Ух, я бы эту бесчувственную тварь!..
Каштановые волосы Геты все ниже, ниже опускаются над чашкой, вот-вот
упадут в чай.
- В уголовном кодексе, - ответил Чаушев, - нет статей, карающих за
нечуткость, за эгоизм, так что органы правосудия в данном случае...
- Вы хоть внушили ей? - перебила мать Геты. - Или она пребывает в
святом неведении, эта...
- Теперь ей уже известно, - дипломатично, стараясь не глядеть на Гету,
молвил Чаушев.
- И как? Дошло до нее? Воспитывают вот таких белоручек, держат как в
оранжерее, а потом...
Несмотря на всю серьезность положения, Чаушева начал разбирать смех. Он
наверно расхохотался бы и придумал бы объяснение, но в эту минуту Гета вдруг
вскочила и, не то охнув, не то всхлипнув, выбежала из столовой. Светлое
платье ее молнией сверкнуло по чашам и кубкам на стеллажах, по холодному
полированному металлу.


[Image018]


- Гета! Что с ней?
Леснова вопросительно обернулась к мужу, потом к Чаушеву.
Чаушев пожал плечами.