"Владимир Николаевич Дружинин. Два и две семерки " - читать интересную книгу автора

племянника. Здесь, в этой семье, ни на ком не было пятна.
- Спрашивали его?
- Мужчина какой-то... Я ему, как вы велели: "Болен, - говорю, - не
встает". Рявкнул по-медвежьи - "ладно!" - и трубку повесил.
- Отлично, - кивнул Чаушев.
- А Валя... Едва вошел, - "Меня, - говорит, - ни для кого нет дома,
тетя Наташа. Сказать ничего не могу, - говорит. - После..." Шатается, вроде
и вправду больной. Замучили вы его.
Так и есть! Решила, что он связан с пограничниками. Выполнял
какое-нибудь задание. И не удивилась, - ведь Савичев бывает в порту, на
пароходах, - со студенческой бригадой грузчиков. Пока все ясно в честной
голове Натальи. Это очень, очень тяжелая обязанность - войти вот в такой дом
и сказать; близкий вам человек совершил преступление.
Но что делать! Чаушев смотрит на часы. Верно, дома уже дожидается
Стецких. Пора будить парня.
- Прочитайте-ка! - слышит Чаушев. - Заглянула я, а он спит не на
диванчике своем, одетый, а на полу.
Два клочка, разорванная почтовая открытка. "Мы долго, может быть
никогда, не увидимся. Я недостоин тебя. Любящий тебя В."
- Леснова, профессора дочка... Невеста с форсом. Куда ему! Он ведь
телочек... И в кармане пусто. Не в свои сани полез, бедняжка.
"Э, да разве в этом только дело!" - хочется сказать Чаушеву. Он
отодвинул клочки и молчит. Ему жаль Наталью. Однако надолго ли можно
сохранить ее иллюзии, ее чистого, честного Валю! Ну, еще на несколько
минут...
Почему он разорвал открытку? Не стало духу проститься с девушкой или
понадобились другие, более суровые слова... Людям слабохарактерным
свойственно бывает возлагать вину за свои несчастья на других. Оправдывать
себя, ссылаясь на условия, на вмешательство со стороны. А Гете, как видно из
послания, неведома вторая, темная жизнь юноши. Он никого не допускал туда, -
из стыда и страха. Если Гета и виновата, то лишь в том, что не сумела
разглядеть...
Ведь она могла бы спасти его! Неплохая девушка - неглупая, прямая,
начитанная; но что можно требовать от нее, привыкшей только пользоваться,
брать. Что в основе основ воспитания - труд, коллектив, истина старая, но мы
не всегда замечаем все последствия дурного, потребительского воспитания.
Бьем тревогу, когда они вступают в противоречие с законом, а Гету судить не
за что... Она-то честная! Для себя...
Такой человек всем хорош: как будто и правил не нарушает, и не обижает
никого; одно отнято у него, съедено себялюбием, - это способность давать
счастье другому, а следовательно, и самому быть по-настоящему счастливым.
Чаушев встал.
В соседней комнате ничком, словно подстреленный в спину, лежал Савичев.
Правая рука, давно немытая, почти черная свесилась, и пальцы, касаясь пола,
чуть вздрагивали. От ног с продранными носками пахло потом.
Следом за Чаушевым тихо, затаив дыхание, вошла Наталья. Подполковник
нагнулся и потрепал всклокоченные волосы спящего.
Валентин перевернулся, вскочил.
- Что? - он задохнулся, увидев пограничника в форме. - Вы... Вы за
мной... Да, да, все понятно...