"Владимир Николаевич Дружинин. Завтра будет поздно " - читать интересную книгу автора - Раз я хозяин...
Лобода готов был рассердиться, но вдруг лицо его просветлело. - Ладно, - кивнул он. - Езжай. Шабуров шагнул к машине. Майор удержал его. - Распоряжается водитель, - промолвил он раздельно и необычайно тихо. Сейчас Коля не храбрился, не подмигивал. Он шагнул в кабину и нажал стартер. Ноющий звук родился где-то в недрах машины. Она словно жаловалась нам, трясясь от страха. Со стуком откинулась левая дверца. Было немного стыдно стоять на дороге и провожать глазами машину. Опасность большая. Иначе Коля не оставил бы нас тут. Дверцу он открыл, чтобы можно было выпрыгнуть, если машина начнет падать. Но успеет ли он? И куда прыгать? Ломались, проваливались, сыпали на лед труху хлипкие доски, кроваво-рыжие на изломе. Обнажался переплет балок, тоже подточенных гнилью. Коля рассчитал точно: машина двинулась по ним, как по рельсам. Но вот путь все уже. Взрывом авиабомбы перекрытие вырвано до середины, надо податься влево, еще влево... Прыгать некуда, разве что в реку. В полынью. С многометровой высоты. Перила снесены, звуковка идет по самому краю. Мост отчаянно трещит. Кажется, наступил его конец. Сейчас немного отделяет машину и водителя от гибели - какой-нибудь дюйм. Правее, Коля, хоть чуточку правее! Я вижу, как задние колеса порываются уйти от карниза, но срываются, откатываются опять влево. Машина уже не двигается. Левое колесо повисло над пропастью, оно судорожно вертится, и я с ужасом думаю о том, что будет, если оно перестанет вертеться... отмытого талым снегом колеса. Машина напряглась, стонала. Вот-вот ее силы иссякнут, и тогда... Я зажмурил глаза, и как раз в это мгновение колесо поднялось на балку. Снова с ледяным звоном захрустело дерево. Машина двинулась. Через пять минут мы добрались до машины. Я стал приводить в порядок вещи, сдвинутые качкой на мосту и сброшенные на пол кузова. Чувство у меня было такое, словно я вернулся в родной дом. "Мы целы, целы, черт побери!" - пело внутри, хотя опасности подвергался один Коля. Таково слияние судеб у друзей на войне. Даже тряска в родной машине была хороша. Радовало все: и печурка, помятая в одном месте осколком, и сияние приборов, и мешки с сухим пайком - хлебом, гречей, фасолью, мукой - на полочке под самым потолком. Шабуров молча осматривал усилитель. Я не выдержал. - Сегодня он заслужил орден, - сказал я. - Честное слово! Талант наш Колька! - Парень золотой! - отозвался Шабуров. - И мог пропасть ни за что! Из-за гастролей этих... Из-за проклятой чепухи... Люди воюют, а мы - тру-ля-ля... Фрицев потешаем... Я смешался. И вдруг в памяти ожило недавнее: Шабуров порывается сесть в машину... - Однако если бы не майор, - сказал я, - вы бы поехали вместе с Охапкиным. - Ах, вот вы о чем!.. Так я ради него, чудака... Оказать помощь в случае чего... И вообще, - голос его стал резче, - не обо мне речь. Меня-то |
|
|