"Владимир Николаевич Дружинин. Державы Российской посол (Роман) " - читать интересную книгу автора

поступки государя.
- Бояр мало прищемил. Поболе бы...
Тут князь не стерпел. Спрыгнул в траншемент, запнулся об чью-то ногу,
едва не упал, отчего озлился еще пуще, - и давай тыкать кулаками в рожи, в
спины, в плечи, куда попало. Миг - и опустел траншемент. Борис один,
прислонясь к стенке, переводит дух.
Утро осветило синий подтек под Федькиным глазом. Прапорщик
обрадовался:
- Ходи теперь меченый, стервец! Ты что молол насчет пузатых?
Федька хмыкнул:
- Пузатые в Москве, князь-боярин.
Выпялился, смотрит князю в живот, скалит зубы. Обломай поди такого!
- Дождешься ты батогов, - посулил прапорщик.
Пока грозил, видел себя на своем дворе, в Китай-городе, где он, князь
Куракин, всевластен. Где один бог выше его.
- Дождешься, дождешься, - повторил прапорщик, но уже не столь
уверенно, так как вернулся под Азов, на позиции своего полка. Федька тут
не дворовый, а солдат, человек государев, семеновец. А сверху на тебя
смотрят старшие офицеры и начальствующие лица, в числе коих купчик,
дебошан Лефорт. И пирожник Меншиков, первый государев друг. Не ровен час,
спросят тебя, за что всыпал семеновцу?
Весь день пил князь-боярин лекарственный Гордонов отвар, кружку за
кружкой, - топил гипохондрию. Сетовал на бессилие перед холопом, небывалое
в куракинском роду.
Беда, коль холоп перестанет бояться господина! Как образумить?
Вскоре в лагере стали скликать добровольцев - штурмовать турецкие
каланчи, и Федька вызвался одним из первых. Подкрались, заложили у
железных ворот башни петарду, взорвали, ринулись в пролом - и, ура, взяла
русская сила! Полетели турки с каменной каланчи, со всех ее ярусов,
оставив победителям пятнадцать пушек, бочки с порохом. Башня опоясалась
огнем, трофейные орудия стали бить по другой вышке и обратили ее гарнизон
в бегство.
Великий бомбардир Питер пожаловал добровольцам по десять рублей
каждому. Федька один рубль просверлил шилом, повесил на цепочку рядом с
нательным крестом.


Броджио с великим прилежанием исполнял поручение Гордона - наводил
порядок в его гербариях. Монах не сведущ в ботанике, но дело требует лишь
аккуратности. Многие растения засунуты наспех, не закреплены, а названия
не везде выведены четко.
- Как вы сказали? - рявкнул шотландец. - Кюммель?
Монах вздрогнул. Поглощенный работой, он читал надписи вслух, забыв о
присутствии генерала.
- Кюммель, - удивленно произнес папский доверенный.
- Ты слышал, Отто?
Плейер, ссутулившийся за конторкой - верный, тихий, незаметный
Плейер, - молча кивнул. Броджио выпрямился, ожидая объяснений.
- Вы такой же австриец, как я. Да, да, бог не лишил меня слуха.
Веточка тмина сломалась в пальцах монаха. Гордон выхватил гербарий.