"Александр Васильевич Дружинин. Полинька Сакс (Повесть) " - читать интересную книгу авторажизни, дела этого никто не назовёт ничтожным. Кто дал нам право требовать от
жизни высоких, несбыточных страстей и деяний? Поучимся лучше делать пользу вокруг себя, подсмеиваться над тем, что смешно, и мириться с жизнию на том, что она дает нам. Чем дольше я здесь живу, тем сильнее жалею о том, что не взял тебя с собою. Тебе полюбилась бы тихая жизнь городка, и лес, сквозь который вечером просвечивает солнце, и далёкое озеро с пустыми его берегами. Ты порядочная насмешница: мы посмеялись бы над здешними чопорными собраниями, над модами, утрированными до невозможности. В кругу скучных помещиков мы пожалели бы о кружке наших друзей, которые, не выезжая из Петербурга, умеют узнавать, что делается во всех концах вселенной, оттого в иной земле пляшут и веселятся, в другой голодают или режутся. А потом мы бы сошлись с этими простыми людьми, отыскали бы в их загорелых лицах следы прошлого горя или настоящей страсти: нашли бы между ними людей замечательных, практических -- и добрых философов. Всякой из них был бы интересен для нас: не настоящими своими делами, так прошлыми, потому что -- кто из людей хотя раз в жизни не бывал занимателен во всём смысле слова? Полно нам с тобою жить в столице. Воротясь отсюда, я возьму долгий отпуск или выйду в отставку. Тогда мы с тобой немножко порыскаем по свету, а то я начинаю бояться, не засиделись ли мы с тобою. Сначала, если хочешь, поездим мы по России, посмотрим её города и городки, её широкие реки, постранствуем по пескам, на которых со скрипом покачиваются высокие сосны. Поглядим и на Кавказ: по рассказам он надоел нам через меру, -- а в самом деле видеть его очень стоит. края, в котором обыкновенно путешественники проматываются до последней копейки и потому не едут далее. Мы очень много не будет ездить. Италия, Франция, Швейцария, южная Германия -- с нас и этого будет довольно. А в увенчание всего поселимся в нашем имении; только после наших поездок и разговоров о виденном ты уже не станешь меня спрашивать: "Да что мы будем делать в деревне?" Что это за новости? Я строю воздушные замки, смотрю за два года вперёд? Это твоя заслуга, Поля: ты дала мне и свежесть и молодость: а то я начинал было порядком стариться. Подожди немножко -- я за это расплачусь с тобою. Надобно же сообщить тебе о моих занятиях подробнее: и, к счастию, сегодня я могу рассказать тебе не совсем пустую историю. Со мною, как ты знаешь, занимается чиновник, с виду похожий на какую-то забавную птицу. Ты ещё подсмеивалась над ним, -- видел я, плутовка! -- когда он садился со мною в коляску. И подсмеивалась только за то, что он ковыляет ногою и говорит тоненьким голоском. А он человек трудолюбивый, хоть по душе не очень достойный. Имя у него странное: Фиф. Откуда происходит эта фамилия, решительно не знаю: однако он русский. -- Я взял его с собой из странной прихоти: мне стоит взглянуть на него -- и припомнить тебя так живо, как будто бы я видел тебя в зеркале. Оттого ли это, что ты смеялась над Фифом, когда я в последний раз тебя видел, или оттого, что он похож; на птицу, а тебя называю я птичкой?.. Одним словом, тут есть странное сплетение мыслей. Впрочем, Фиф человек тихий и способный к делам. Сперва он вертелся около Писаренки и увещевал его, потом говорил со мною насчёт излишней моей |
|
|