"Александр Васильевич Дружинин. Полинька Сакс (Повесть) " - читать интересную книгу автораАлександрыча не всё зло.
Разве бедная актриса, на которую напал Галицкий с товарищами, не женщина? Разве её слава, любовь к ней публики, не была для неё всем: и утешением и хлебом, может быть? Муж мой страшен и грозен... Боже мой, на нём лежит кровь человеческая! Но он не жесток. А всё-таки страшный конец готовится всему этому... Господи, спаси нас!.. Лучше не думать... Посылая сюда брата, ты просила успокоить его, пожалеть о нём. Душенька моя, ты не подумала, что я не каменная, что за мною ещё надо смотреть!.. Ещё бы если б он явился ко мне таким, как был прежде: весёлым, беззаботным мальчиком, я бы сладила с ним и сама осталась цела. А когда увидела я его грустные глаза, бледное и изнурённое его лицо... что со мною сделалось!.. А он так хорош собою! Он во сто раз лучше, чем был прежде. Как идёт к нему эта мраморная бледность! Грудь его впала, а талия сделалась ещё благороднее, ещё стройнее... а глаза его... Боже мой, прости меня... я ли говорю это?.. Вчера ехал он на парад мимо моего окна, в каске с белым султаном, на чёрной лошади, которая рвалась и прыгала. Как ловко худенький его стан гнулся при каждом движении лошади, как она повиновалась ему!.. Его место впереди солдат, перед неприятелем... а он тоскует и плачет со мною вместе! И если бы я ласкала его для того только, чтоб успокоить его, если б я целовалась с ним только из-за того, чтоб не ввести его в отчаяние, я была бы права, по крайней мере перед своею совестью. А то нет, друг мой! Я в душе изменница, я люблю эти ласки: часто голова моя горит, сердце бьется, и мне легче только, когда я жмусь к его груди... Вечного стыда, вечного наказания К кому обратиться мне? У кого попросить совета и спасения? Писать к мужу я не могу: я стала бояться его, и как писать к нему, когда одно слово может привести за собою и страшную встречу и смерть. Я думала просить самого Сашу, ещё раз сказать ему, чтобы он оставил меня... да не значит ли это прямо высказать ему свою слабость? К тому же он не послушается... или ещё хуже: послушается, и я погублю его... Я признавалась во всём маменьке, стояла перед нею на коленях и очень много плакала... Я взяла с неё слово не говорить об этом никому. Она сначала бранила меня за неосторожность, потом слёзы мои показались ей смешными. "Ступай, цыпочка, -- говорила она мне, -- такие грехи ещё прощаются. Всё это забудется. Только помни: не видайся больше с князем, а если увидишь его, не позволяй ему ни шагу более. Счастлива ты ещё... гляди же за собою построже..." Будто я могу смотреть за собою, владеть собою, когда он плачет у моих ног, целует мои колени. Господи! Что будет со мною! Или ты не сжалишься над бедною Полинькою, не пошлёшь ей своей помощи? II От Константина Александрыча Сакса к Полинъке Ах ты, ветреница! Ах ты, ленивая, негодная птичка! Так-то ты переписываешься со старым своим мужем? В два почти месяца одно письмо! |
|
|