"Александр Васильевич Дружинин. Полинька Сакс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

вымещал он на лицах, вовсе не причастных этим огорчениям. С досады он так
повернулся в кресле, что больная собака залаяла и вскочила с своего места.
Полинька, уцепившись за ручку кресел маленькими, но сильными своими руками,
вспорхнула и бросилась к Поле.
Константин Александрыч тоже встал и начал ходить по комнате.
-- Полинька, -- сказал он, остановившись перед женой, которая
укладывала собачонку на старое своё место и горько плакала, -- пора нам
бросить эти идиллии. Долго ли тебе оставаться ребёнком и не двигаться
вперёд? Когда ты будешь женщиною? Я люблю тебя, но я не содержатель
пансиона. Я человек простой, человек служащий, -- меня часто огорчают: нам с
тобой некогда обо всём плакать. Выучимся лучше жить и веселиться, где только
можно. Подумай, что будет из нас через десять лет: неужели и в тридцать лет
от роду ты такою же останешься?
-- Не езди, Константин! -- могла только выговорить Полинька и заплакала
пуще.
Поспешим извинить бедное дитя: оно тосковало не из прихоти. Какое-то
предчувствие беды, непонятная грусть подступали к Полинькиному сердцу, чуть
только начинала она думать об этих трёх неделях отсутствия мужа.
Но Сакс не знал этого: он не верил предчувствиям. Минутная, но горячая
досада волновала его душу, он ходил большими шагами взад и вперёд по
комнате, и когда испуганная собака встретилась ему на пути, он отбросил её
ногою в другой угол.
Полинька взяла собачонку на руки и отошла в уголок, боязливо посматривая
на мужа. -- Слёзы, как крупные брильянты, остановились в её глазах. Саксу и
это не понравилось...
-- Боже мой! -- говорил он отчасти вслух, отчасти про себя, продолжая
свою маршировку по комнате. -- Год любви, год стараний, год горячего труда
прошёл совершенно даром... До чего добивался?.. Те же бессознательные слёзы
при малом горе, та же бесконечная возня с собачонками... Не глуп ли я?
Способен ли я к тому, за что принялся, или уже нельзя иначе, или...
Он ударил себя рукою в голову. Тяжкая мысль, сомнение в способностях
жены, посетила его...
Нет, она не глупа. Столько светлого, хотя и детского разуму замечал он в
речах её!
Или у неё нет воли, нет энергии в характере?
-- Полинька, -- опять начал Сакс, подходя к ней. -- Я затронул твоего
Цербера, извини меня. Поругай меня хорошенько, я совсем мужик, негодный для
дамского общества.
Но Полинька не смотрела на него, не отвечала ему. Она была огорчена. В
первый раз в жизни пришлось ей выслушать порядочную нотацию, и за что же? За
то, что ей сделалось грустно, за то, что ей жалко было расстаться с мужем.
Её тихость, её детский характер, превозносимые всеми до небес, -- сделались
предметом нападков со стороны Константина.
Ей было досадно. Ничего не говоря, сидела она в уголку, и ей становилось
грустнее и грустнее.
Но страшно было действие этой первой ссоры на Константина Александрыча.
То был человек страстный и постоянный, вечно свободный во всех своих
поступках. Если он не ладил с кем, то не ладил на всю жизнь, не признавая
необходимости приноравливаться к чьему бы то ни было характеру. Фамилизм
{17} и его мелкие, губительные драмы и во сне не мерещились его вольной и