"Ибрагим Л.Друян. Клятву сдержали (мемуары, про войну)" - читать интересную книгу автора

Собирали мы тысячелистник по суходольным лугам, вдоль дорог, по
кустарникам. Листья сушили, настаивали на самогоне и давали больным по 30
капель несколько раз в день. Или же готовили из них отвар, который больные
принимали по столовой ложке три раза в день. В случае кровотечения из
раневых поверхностей, из носа мы прикладывали к кровоточащим местам
свежесорванные листья тысячелистника, размятые до получения клеточного сока.
Зверобой я отношу к числу очень хороших кровоостанавливающих средств. В
его чудесных лекарственных данных убедился за годы партизанской практики.
Это довольно высокое многолетнее травянистое растение с эллиптическими
листьями, золотисто-желтыми щитовидными соцветиями. Цветет он с июля по
август, солнцелюб. Собирали мы его по суходольным лугам, на лесных солнечных
полянах. Цветы и верхние части растения сушили в тени, потом обмолачивали.
Употребляли зверобой в виде отвара или для заварки чая. Очень хорошо
помогало это лекарство при кровотечении после абортов. А зверобой,
настоенный на льняном масле, использовался после ожогов.
Гинекологическим инструментом, который мне изготовили в партизанах, я
пользовался даже некоторое время после войны, когда работал в Каменецкой
районной больнице Брестской области. В то же время пригодились мне и
фармацевтические навыки, приобретенные во время партизанской жизни.
Много было у нас помощников среди партизан, добровольных собирателей
целебных трав. Иногда партизаны приносили целебные травы, возвращаясь с
операций. Я всячески поощрял такую помощь. При каждом удобном случае
знакомил партизан с лекарственными травами, учил их находить места, где они
растут. И часто потом партизаны заглядывали ко мне, с интересом наблюдали,
как из обыкновенных цветов получаются лекарственные препараты. Такое
любопытство я считал вполне объяснимым.
Но один случай очень насторожил меня. Вот об этом я и хочу рассказать.
В апреле 1943 года я объезжал бригады соединения, знакомился с
постановкой санитарной службы в них, осматривал больных и раненых. И вот
однажды, когда принимал больных в бригаде Жоржа Столярова, ко мне подошла
медсестра Клава, попросила, чтобы я вне очереди принял одну девушку. "Что-то
серьезное, - подумал я, - женщина нуждается в немедленной помощи".
- Веди, - сказал я Клаве.
Через некоторое время в комнату вошла довольно молодая женщина,
стройная, красивая, с правильными чертами лица. Одета была несколько странно
для наших партизанских условий: каракулевая кубанка, хорошо подогнанный
новенький полушубок, аккуратно, по ноге сшитые сапожки.
- На что жалуетесь? - задал я обычный в таких случаях вопрос.
- Я медсестра, - неожиданно заявила женщина. - Хочу быть хоть чем-то
вам полезна.
Вот оно что! Великолепно... Медработников нам не хватало, и каждый
новый специалист был для нас сущим кладом.
- Чудесно! - обрадовался я. - Работы у нас непочатый край.
Для первого знакомства попросил рассказать о себе. И выслушал следующую
историю.
Работала Мария (так звали женщину) медсестрой в одной из районных
больниц, недалеко от Минска, помогала чем могла местным жителям. Все время
искала связи с партизанами, чтобы активно включиться в борьбу с врагом. Но
до последнего времени это ей не удавалось. А тут немцы каким-то образом
узнали, что муж - политработник Красной Армии. Вот и пришлось бежать в лес.