"Ибрагим Л.Друян. Клятву сдержали (мемуары, про войну)" - читать интересную книгу автора

путь. Ехали на машинах, торопились, потому что знали: бои уже идут под самым
Житомиром. Нас там ждут, в нашей помощи нуждаются.
К городу мы подъехали вечером. Впереди у горизонта полыхало зарево
пожарища - город горел. Мы знали, что фашисты непрерывно бомбили Житомир, но
то, что представилось нашему взору в самом городе, показалось сплошным
кошмаром. Горящие дома, дымящиеся развалины, жители, в смятении покидающие
город, трупы женщин и детей, стоны раненых, немногочисленные спасательные
отряды, мечущиеся с улицы на улицу... И над всем этим - непрерывный гул
вражеских самолетов, разрывы бомб...
Госпиталь мы развернули на отдаленной окраине города, палатки разбили
вокруг небольшой школы, где была устроена операционная. Вскоре стали
поступать раненые, и с каждым часом их становилось все больше. Всем нужно
было оказать неотложную помощь, затем, в зависимости от характера ранения,
направить в перевязочную или операционную. Ранения были самые различные:
пулевые и осколочные, конечностей, брюшной полости, травмы груди и черепа.
Многих раненых привозили без сознания, некоторые и в бреду продолжали
кричать: "Вперед! За Родину!".
Мы работали круглые сутки, разрешая себе лишь короткие перерывы для
сна. Спали по очереди, не больше двух-трех часов. А раненые все поступали.
Бывали дни, когда к нам привозили по 800 бойцов. Уже по одному этому можно
было судить об ожесточенности сражения под Житомиром. Советские воины стояли
насмерть.
В редкие часы относительного затишья, когда поток раненых несколько
уменьшался, военные хирурги разрешали нам с Володей находиться в
операционной, даже поручали несложные операции: хирургическую обработку ран,
удаление осколков. При более сложных операциях мы ассистировали. Так под
грохот боев получали первые практические навыки.
В эти тяжелые дни мы с Володей сдружились. Он оказался превосходным
товарищем, готовым в любую минуту прийти на помощь. В институте мы не были
близко знакомы, хотя занимались на одном курсе. Встречались в аудиториях на
лекциях, практических занятиях, студенческих вечерах. Здоровались, иногда
перебрасывались несколькими словами, иной раз перехватывали друг у друга
пару рублей до стипендии. Вот, пожалуй, и все. Володя принадлежал к числу
скромных студентов. Когда же судьба, а точнее война, свела нас вместе,
оказалось, что это человек большой потенциальной энергии. Среднего роста,
светловолосый, с круглым розовым лицом и внимательным взглядом светлых глаз,
он всегда был "в форме", невозмутимо делал свое дело и, казалось, не знал,
что такое усталость. Часто, заметив, что от перенапряжения, от бессонницы я
буквально валюсь с ног, он предлагал мне прилечь, отдохнуть часок. Сам он
тогда работал за двоих. Естественно, я отвечал ему искренней привязанностью.
Каждый из нас понимал, что в это трудное время очень важно иметь рядом
товарища, на которого можно было бы положиться во всем. И мы дали друг другу
слово быть вместе, делились и скромным пайком, и радостью после успешно
проведенной операции, и горечью неудач.
В редкие свободные часы шли в лес совершенствоваться в стрельбе из
личного оружия. Еще в Кривом Роге нам вместе с военным обмундированием
выдали по пистолету системы наган и по нескольку обойм патронов. Там, в
ожидании отправки на фронт, мы с Володей частенько практиковались в
стрельбе. На первых порах Володя стрелял лучше меня, мои пули нередко
уходили "за молоко", и это очень огорчало. Здесь же, в Житомире, я стал