"Ибрагим Л.Друян. Клятву сдержали (мемуары, про войну)" - читать интересную книгу автора

врачи, и часто бывало, когда я приходил к шкафу, этот молодой солдат тайком,
чтобы не видели другие немцы, передавал мне несколько сигарет.
Он узнал меня, поздоровался кивком головы.
Симон покосился на немца. Я догадался, о чем он подумал. Замысел наш
был такой. Мы выходим из лагеря и по шоссе, которое шло параллельно
ипподрому, направляемся в город. Сразу же за ипподромом начинался молодой
сосновый лесок. Там мы по сигналу Симона набрасываемся на конвоира, убиваем
его и бежим.
Был и другой вариант. Мы все же доходим до больницы, встречаемся с
Михайловым. Получив от него необходимые распоряжения, возвращаемся назад и
опять-таки по дороге убиваем конвойного. И в том и в другом случав
предусматривалась расправа с охраной.
Но как поступить теперь? Как убить человека, который ничего плохого нам
не сделал, наоборот, даже пытался помогать, рискуя быть отправленным на
фронт? Мы хорошо знали, что с теми из своих, кто проявлял к нам хотя бы
малейшее участие, немцы жестоко расправлялись.
- Вот что... - шепнул я Симону, - убивать не будем.
- Я тоже об этом подумал. Свяжем, заткнем чем-нибудь рот и уйдем.
Годится?
- Годится, - поддержал Сенька.
Однако ни один из задуманных вариантов побега нам осуществить не
удалось. Все произошло совершенно иначе, чем мы затевали.
Сборы были недолгими, немец торопил нас. Взглядами попрощались с
товарищами, с ранеными, двинулись к воротам. Обернулись, окинули лагерь
последним прощальным взглядом. Сегодня мы были твердо уверены, что выходим
из лагерных ворот в последний раз. Свобода или смерть, другого не могло
быть. Мы очень волновались, наверное, излишне суетились, но немец, довольный
тем, что предстоит прогулка в город, не заметил этого.
Стоял теплый майский день. Небо было уже по-летнему голубым, дорога
подсохла, идти было легко. На пригорках вдоль дороги ярко зеленела молодая
трава. Высоко над нами, приветствуя весну, заливался жаворонок.
Молодой немец тоже радовался весне, хорошему дню. Он то и дело
подставлял лицо солнцу, жмурился от удовольствия, пытался что-то нам
объяснить на смешанном немецко-польско-русском языке.
- Что он там бормочет? - спросил у меня Симон.
- Стихи какие-то. Что-то про любовь, про цветы, - ответил я.
- Просит, чтобы не убивали, - мрачно пошутил Сенька. - Говорит, в такой
день помирать обидно.
- Тоже сказал! Помолчи! - прикрикнул на него Симон.
Дальше мы шли молча.
Кончился безлесый участок дороги, вот и сосняк. Мы с Сенькой стали
понемногу отставать, готовые по первому знаку Симона наброситься на немца.
Тот шел сзади нас, небрежно опустив винтовку дулом к земле. Он все еще
мечтательно улыбался.
- Совсем одурел наш конвоир, - проговорил Сенька. - Впрочем, это нам на
руку...
Когда вошли в лесок, напряжение достигло предела. Мысли работали ясно и
четко. Я почти зримо представил себе, как это произойдет. Вот здесь у
поворота Симон подаст нам команду, я сразу же падаю всем телом на винтовку,
Сенька тем временем валит немца на землю. Вдвоем с Симоном они закручивают