"Ибрагим Л.Друян. Клятву сдержали (мемуары, про войну)" - читать интересную книгу автора

лагерь.
Страшно худой, Манько все же резко выделялся среди других
военнопленных. У него были пышные каштановые волосы. Несмотря на крайне
тяжелые условия плена, он сумел сохранить подвижность, завидную энергию, а
главное - непоколебимую уверенность в том, что обязательно вырвется из
лагеря.
- Мы еще будем воевать, - говорил он нам. - Еще постреляем гадов.
Манько люто ненавидел фашистов, и не удивительно, что Софиев доверил
ему столь опасное дело. Мы хорошо понимали, чем рискуют эти люди. В случае,
если бы наша связь раскрылась, их ждал бы неминуемый расстрел.
Вскоре после последнего посещения Алексея я встретился с Лопухиным,
рассказал ему о передачах Софиева и о своем желании откровенно поговорить с
переводчиком.
- О чем? - спросил Лопухин.
- Как о чем? - удивился я. - О побеге. О нашей группе...
- Группу не трогай, - перебил Лопухин. - Говори только от своего имени.
Через несколько дней мы с Симоном попросили Манько устроить нам встречу
с Софиевым. Она состоялась рано утром у нас в блоке. В маленькой боковушке
находились Симон, я и еще один член нашей группы, санитар Сенька-цыган.
Фамилию Сеньки мы не знали. Как потом выяснилось, имя у него тоже было не
настоящее. Лишь много позже он открылся нам.
Как только Софиев вошел в боковушку, он внимательно осмотрел каждого,
затем сухо спросил:
- Итак, о чем хотели поговорить со мной медики?
Мы с Симоном переглянулись. Чувствовалось, что по каким-то непонятным
для нас причинам Софиев хочет избежать откровенного разговора. Что ж, пусть
будет так. И мы с Симоном начали жаловаться на трудности в нашем санитарном
блоке. Не хватает медикаментов, нет самого необходимого хирургического
инструмента, совершенно нет лекарств... Софиев слушал внимательно, потом
произнес:
- Обо всем я докладывал коменданту. Вы только для этого позвали меня?
- Нет, не только для этого! - неожиданно вырвалось у меня.
Софиев дождался, пока выйдет Сенька посмотреть, нет ли поблизости
немцев, и заговорил:
- Вот что, медики. Я догадываюсь, о чем вы хотели бы поговорить. Не вы
одни мечтаете оказаться по ту сторону колючей проволоки. Понимаю вас,
сочувствую, но пока считаю разговоры на эту тему преждевременными. У вас
что, в санитарном блоке уже нет ни больных, ни раненых?
Мы молчали.
Софиев направился к выходу. У самых дверей остановился, закончил:
- Когда наступит срок, скажу...
И быстро вышел.
Несмотря на то, что по сути дела Софиев отказался быть откровенным с
нами, все же этой встречей мы остались довольны. Хотя прямо ничего не было
сказано, мы поняли, что в лагере немало людей, готовящихся к побегу, и что,
очевидно, сам Софиев уполномочен кем-то координировать наши действия. И этот
кто-то пока считает нужным, чтобы мы оставались в лагере. Ведь число раненых
не уменьшалось. Одновременно мы еще больше укрепились в мысли, что старший
переводчик связан с внешним миром. А что это так, вскоре убедились
окончательно.