"Ибрагим Л.Друян. Клятву сдержали (мемуары, про войну)" - читать интересную книгу авторалагерь.
Страшно худой, Манько все же резко выделялся среди других военнопленных. У него были пышные каштановые волосы. Несмотря на крайне тяжелые условия плена, он сумел сохранить подвижность, завидную энергию, а главное - непоколебимую уверенность в том, что обязательно вырвется из лагеря. - Мы еще будем воевать, - говорил он нам. - Еще постреляем гадов. Манько люто ненавидел фашистов, и не удивительно, что Софиев доверил ему столь опасное дело. Мы хорошо понимали, чем рискуют эти люди. В случае, если бы наша связь раскрылась, их ждал бы неминуемый расстрел. Вскоре после последнего посещения Алексея я встретился с Лопухиным, рассказал ему о передачах Софиева и о своем желании откровенно поговорить с переводчиком. - О чем? - спросил Лопухин. - Как о чем? - удивился я. - О побеге. О нашей группе... - Группу не трогай, - перебил Лопухин. - Говори только от своего имени. Через несколько дней мы с Симоном попросили Манько устроить нам встречу с Софиевым. Она состоялась рано утром у нас в блоке. В маленькой боковушке находились Симон, я и еще один член нашей группы, санитар Сенька-цыган. Фамилию Сеньки мы не знали. Как потом выяснилось, имя у него тоже было не настоящее. Лишь много позже он открылся нам. Как только Софиев вошел в боковушку, он внимательно осмотрел каждого, затем сухо спросил: - Итак, о чем хотели поговорить со мной медики? Мы с Симоном переглянулись. Чувствовалось, что по каким-то непонятным будет так. И мы с Симоном начали жаловаться на трудности в нашем санитарном блоке. Не хватает медикаментов, нет самого необходимого хирургического инструмента, совершенно нет лекарств... Софиев слушал внимательно, потом произнес: - Обо всем я докладывал коменданту. Вы только для этого позвали меня? - Нет, не только для этого! - неожиданно вырвалось у меня. Софиев дождался, пока выйдет Сенька посмотреть, нет ли поблизости немцев, и заговорил: - Вот что, медики. Я догадываюсь, о чем вы хотели бы поговорить. Не вы одни мечтаете оказаться по ту сторону колючей проволоки. Понимаю вас, сочувствую, но пока считаю разговоры на эту тему преждевременными. У вас что, в санитарном блоке уже нет ни больных, ни раненых? Мы молчали. Софиев направился к выходу. У самых дверей остановился, закончил: - Когда наступит срок, скажу... И быстро вышел. Несмотря на то, что по сути дела Софиев отказался быть откровенным с нами, все же этой встречей мы остались довольны. Хотя прямо ничего не было сказано, мы поняли, что в лагере немало людей, готовящихся к побегу, и что, очевидно, сам Софиев уполномочен кем-то координировать наши действия. И этот кто-то пока считает нужным, чтобы мы оставались в лагере. Ведь число раненых не уменьшалось. Одновременно мы еще больше укрепились в мысли, что старший переводчик связан с внешним миром. А что это так, вскоре убедились окончательно. |
|
|