"Сергей Другаль. Тигр проводит вас до гаража" - читать интересную книгу автора

Располагайтесь, прошу. О, какой конь, сколь прекрасны его формы, сколь
неотразим взгляд его фиолетовых глаз! Вы позволите, Олле, я коснусь его? -
Он поднял ладонь, и конь уткнулся в нее бархатными ноздрями. - Спасибо,
милый, я потом нарисую тебя... Это ваш знаменитый пес?
Плавная речь Художника прервалась, он пригляделся к собаке.
- Мутант, да?
- Вы кинолог?
- Я анималист. На мутантах собаку съел... Но что с ним?
Гром ощетинился и присел, обнажились страшные клыки, послышался низкий
рык. Олле стремительно обернулся и схватил пса за голову.
- Однако у вас реакция! - с восхищением сказал Художник.
- Спокойно, Гром. Он не ел собаку. Это идиома.
- Р-рад, - выдохнул пес. Потом, косясь на Художника, вышел за изгородь.
- Я ж сказал, мутант. Обычный пес, он что? Он ориентируется на интонацию,
жест, на психологический настрой хозяина. А этот, не спорю, хорош,
зверовиден, силен, верен, но... псовости не хватает. Как вам объяснить, ну,
самомнения много. А псовость - она исключает самомнение. Давно он у вас
разговаривать научился?
Олле засмеялся.
- Давай, добрый хозяин, показывай свой вернисаж, а то о твоем таланте
каждая муха в саванне жужжит. А Гром, к сожалению, говорить не может, не так
устроен. Понимает почти все, но слишком буквально.
Бревенчатые стены большого помещения с матово светящимся потолком были
сплошь увешаны полотнами. Животные во всех мыслимых ракурсах были изображены
на них. Художник почти не уделял внимание пейзажу - он лишь угадывался, но
животные были выписаны тщательно, в почти забытой манере - лессировками.
Нури долго стоял у двух картин. На первой был изображен гепард в
спокойной позе. Изящный и ленивый, он казался воплощением безразличия,
зеленые глаза равнодушно смотрели на Нури и сквозь него. На второй - тот же
гепард в беге. Загривок, спина и хвост образуют прямую линию, хотя тело
сжато в комок и кажется вдвое короче, чем на первой картине, а задние ноги
вскинуты вперед и дальше короткой морды. Пейзажа нет, только какие-то
удлиненные пятна, на фоне которых почти физически ощущается стремительность
бега-полета.
- Нравится? - спросил потерявший многословие Художник.
- Очень. Но в нем что-то не то. Зверь, но какой-то не такой.
Очаровательный и... не страшный.
Художник хмыкнул и промолчал. Гости разглядывали картины и в каждом
животном замечали что-то неуловимо ненастоящее. Иногда нарочитость
проглядывала в самом облике зверя. Тигр с ласковой мордой, спящая в траве
выдра, и на боках у нее маленькие ласты, свисающий с ветки боа имел грустные
коровьи глаза, а гигантский муравьед был спереди и сзади совершенно одинаков.
Вместе с тем эти несообразности отнюдь не портили впечатления.
- Это что, фантазия? - Олле остановился возле картины, изображающей
бегемота с раскрытой пастью: на резцах его красовались две золотые коронки.
- Необходимость. - Художник подравнял белоснежные манжеты. - Полагаю,
пора объяснить. Вот вы, Нури, у вас хобби - механик-фаунист, так ведь? А
скажите, каких животных вы делали?
- Почти всегда чешуйчатых чертей.
- А почему не бурундука или, скажем, зайца? Нури задумался, пожал плечами.