"Евгений Дрозд. Некромант" - читать интересную книгу автора

движениями соединяет ею все бронзовые шарики в одну цепь. Госпожа
откидывается на подушки. Диркот почтительно кладет узкую кисть ее руки на
блюдо. Затем берет свободный конец цепочки, к которому приделан серебряный
кинжальчик, и точным, быстрым движением прикладывает острие кинжальчика к
точке, которую в своем время показал ему Ву Ли, - в височной области, сразу
за правой бровью. Тело госпожи дергается, она слабо вскрикивает, но тут же
расслабляется и обмякает; на лице ее появляется слабая улыбка. Золотые
листочки на всех сосудах Диркота опали, сосуды снова пусты. Диркот сматывает
цепочку, прячет сосуды в корзину. Госпожа приоткрывает глаза, делает слабый
жест рукой, адресованный рабу-атриенсису, робко наблюдавшему за сценой
исцеления из дверного проема, после чего снова смежает веки. Дыхание ее
ровное, лицо уже не искажено болью. Диркот кланяется и отступает к выходу,
где атриенсис вручает ему туго набитый кошелек, радующий ладонь своим весом,
и ведет к выходу из дворца. Здесь Диркота уже ждут провожатые - трое рабов
госпожи - два педисеквы, вооруженные мечами, и лампадарий с факелом. Путь в
Субуру не близок, уже почти ночь и мало ли что может случиться, а жизнь
Диркота-целителя ценна для госпожи. Рабы это понимают и относятся к
возложенному на них поручению серьезно, а к Диркоту - как к полноценному
гражданину, не как к вольноотпущеннику. Поэтому, когда они, миновав базилику
Юлия и храм Сатурна, выходят к "Jovi Optimo Maximо" - храму Юпитера
капитолийского, и Диркот вдруг останавливается и задирает голову к небу, они
тоже останавливаются и в молчании ждут, когда господин снова пожелает
продолжить путь.
Диркот глядит на темную громаду храма, на стоящие рядом колонны,
увенчанные статуями богов и императоров, чернеющие на фоне кровавого заката.
Светящееся багрецом пространство небес перечеркивают быстрые, ломаные
пунктиры летучих мышей. Диркот вспоминает, как много лет назад в такой же
вечер стоял он перед храмом громовержца и как осенила его некая мысль,
ставшая вторым его великим открытием. Это было в тот период, когда Диркот
мучительно размышлял об истоках мощи Рима, покорившего полмира и
подчинившего себе народы почти всей Ойкумены. Боги Рима одержали верх над
богами всех остальных народов. Римляне правильно выбрали себе покровителей.
Но, подумал Диркот, ведь не всегда же эти боги покровительствовали римлянам.
Ведь некогда Юпитер был Зевсом, Венера - Афродитой, Марс - Аресом, а
Меркурий - Гермесом... И тогда их подопечными были эллины и процветала под
ними мудрая Эллада. Так значит, думал Диркот, и от этой мысли ощутил холодок
в груди, значит боги могут менять народы, которым они благоволят. И значит,
значит может настать время, когда богам надоест покровительствовать народу
Рима. Кто-то более сильный и удачливый сможет обратить на себя благосклонное
внимание небожителей...
Диркот вспоминает заметно округлившуюся фигуру госпожи, которую он
только что лечил. На каком она, интересно, месяце? На шестом или седьмом? И
сколько раз за время беременности исцелял ее Диркот от приступов гемикрании?
Ву Ли учил его, что все болезни проистекают от нарушения циркулирования силы
ци в организме человека. Ну что ж, он, Диркот, восстанавливает эту
циркуляцию, вводя в организм госпожи новые порции силы, укрепляя ее огненную
психею. И этой силой, этим дополнительным нумен пропитана, наверно, уже
каждая клеточка тела госпожи и каждая клеточка плода в ее чреве. Пропитана
нумен, который Диркот уловил и сохранил в своих сосудах. Нумен людей,
погибших на арене амфитеатра, погибших в страхе и мучениях, чья душа, чья