"В.Дроздов, А.Евсеев. Два года над пропастью " - читать интересную книгу автора

картинами, фарфором и имел двух домашних работниц. В гостях у него часто
бывали офицеры гестапо и жандармерии, видные украинские националисты.
Нередко навещала его и прима киевской оперы Раиса Окипная, к которой он явно
благоволил. Если она заходила в магазин, он подчеркнуто приветливо принимал
ее в кабинете, угощал вином, сам отбирал для нее чулки, перчатки или
какие-либо безделушки.
Время от времени Коваленко открывал у себя новые отделы -- то
знаменитых художников, то старинных икон, начал поторговывать и редкими
рукописями. Так что ничего удивительного не было в том, что однажды к нему
явилась некая женщина и, представившись как наследница старинного
дворянского рода Шангирей, близкого к Лермонтовым, предложила ему несколько
десятков подлинных писем поэта.
Удивительным было другое -- то, что ответил ей хозяин магазина.
-- Это большое богатство, -- бережно поглаживая письма холеными
пальцами, сказал барон, настолько большое, что я бы не советовал вам
продавать их сейчас. Повремените немного, милая, валюта стабилизируется,
тогда я дам вам за эти рукописи то, чего они стоят...
Ответ более чем странный для комиссионера, не брезгавшего ничем в
погоне за прибылью. И узнай об этом гестаповцы, они бы внимательнее следили
за тем, кто носил имя Коваленко. Но мягкие интеллигентные манеры барона, его
происхождение, заверенное печатью с орлом и свастикой, поначалу ни у кого не
вызывали подозрений. Что касается Максима и Марии Ильиничны, то для них
барон фон Мантейфель был просто Алексеем-- человеком, активно помогавшим
нашей разведке. Мария Ильинична частенько бывала у него в магазине.
Обычно хозяин, увидев ее в зале, радушно сияя улыбкой, проводил ее к
себе в кабинет.
-- Зачем сегодня пришла?
-- Срочно нужна копирка.
Алексей лезет в стол за копиркой. В это время в . кабинет входит
немецкий офицер. Барон мягко улыбается, поднимаясь ему навстречу. Он бегло
говорит по-немецки, расспрашивает о чем-то офицера, что-то советует.
Оказывается, немец решил заказать себе кольцо с бриллиантом. И. проводив
клиента с той же мягкой радушной улыбкой, говорит Марии Ильиничне:
-- Одна сторона дела выполнена. Теперь приступим к другой... И достает
из стола пачку копирки.
Алексей был такой же "крышей", как и Мария Ильинична, только более
эффектной, и прикрывал он не Кудрю, а Митю Соболева, и не только прикрывал,
но и обеспечивал его деньгами, оружием, связью и зачастую документами.
Однако весной 1942 года неожиданно для всех барон был арестован гестапо.
Арестовали его якобы за незаконную продажу золота. Правда, спустя десять
дней он был освобожден. Но у Максима было такое правило: если человек
побывал в гестапо, дел с ним больше не иметь. И это было верно, потому что
за "бароном", как оказалось потом, вели непрерывное наблюдение пять агентов
гестапо и абвера. Вдобавок выяснилось, что радист "барона" также вызывался в
гестапо. Пользоваться его рацией Кудре было нельзя.
Последняя ниточка, связывавшая его с Центром, порвалась.
И Максим решил идти в Москву. В попутчики он выбрал себе Жоржа Дудкина,
бывшего работника Киевского уголовного розыска, парня атлетического
телосложения и отчаянной храбрости. Руководство группой на время отсутствия
он передавал своему помощнику Мите Соболеву, старому чекисту, работавшему в