"Иван Дроздов. Геннадий Шичко и его метод " - читать интересную книгу автора

молодая, лет двадцати шести, с роскошной прической и большими темными
глазами. Смотрела весело и будто бы даже улыбалась. "Чему она рада? - думал
Качан. - Ведь нет ничего веселого. Да и вообще... почему она здесь? Неужели
тоже из этих любительниц?"
Перевел взгляд на Татьяну Владимировну. Сидит за последним столом и
тоже с лицом одухотворенным, счастливым. "Все они тут чокнутые! - заключил
Борис. - Наивные, глупые алкаши. Ждут чуда. А мне здесь ждать нечего. Уж так
и быть, сегодня послушаю, а завтра поеду в Москву. Если сам не покончу с
пьянством, никто не поможет".
Шичко продолжал говорить - негромко, невыразительно, даже как будто бы
не очень четко произносил слова: "стадии", "степени". Борис не находил в них
ничего особенного, они его не трогали и не убеждали, он все больше
проникался мыслью: зря пришел, зря.
- Борис Петрович! - повернулся к нему Шичко. - Сядьте вот сюда,
поближе. Вы у нас новичок, и я хотел бы, чтобы вас все знали. Может быть,
потом я определю вас в группу самоотрезвления. Есть у нас и такая. А сейчас,
пожалуйста, расскажите о себе. Вы сами себя к какой категории относите?
- Пьяницей себя не считаю. По крайней мере раньше так думал.
Голос звучал глухо и как-то необычно - словно чужой. "Волнуюсь, -
подумал Качан. - Я так не волновался на собраниях в институте..."
- Ваш ответ типичен для многих пьющих. Если человек пьет не каждый день
и не напивается, он не считает себя пьяницей. Между тем медики теперь знают,
что в липидах - тканях нервных клеток - алкоголь держится около двух недель.
И тут неважно, сколько человек выпил - рюмку ли вина, стакан ли водки. Так
что пить два раза в месяц - значит постоянно находиться под воздействием
алкоголя.
Борис покраснел, опустил голову. Вспомнил, как глушил коньяк вечерами в
ресторанах, а случалось, и днем на работе.
- Расскажите нам...
- Пил много, что и говорить. Без всякой системы, без порядка - пил, и
все тут. Хотел бы расстаться с этой дурной привычкой.
Последние слова произнес тихо, себе под нос.
- "Дурной привычкой", сказали вы. Нет, мы здесь называем вещи своими
именами. Привычка эта не дурная, а роковая, трагическая. Она уносит не одно
только здоровье, не одни только радости жизни, но и саму жизнь. Расскажите,
что случилось с вами вчера? С кем вы пили, сколько и почему?
- Вчера?
- Да, вчера. Мы все тут откровенны. Без откровенности нет доверия. А
без доверия слова излишни. Сознание замкнуто и хода к нему нет. Ну, так
пожалуйста, рассказывайте...
В тот день вечером я приехал в Ленинград и снял номер в гостинице
"Спутник" - там же, где поселился Качан. Бориса я застал в кровати - лицо
бледное, взгляд растерянный.
- Что с вами? У вас сердце?
- Да нет, слава богу, сердце не болит.
- Вы были у Шичко?
- В том-то и дело - был. Вроде бы ничего особенного и не увидел и не
услышал, а чувствую: разум мой весь в смятении. Он, как мальчишку, заставил
признаться. Черт знает что! Я о таких вещах и близкому другу не рассказал
бы. А вы тоже к нему, к Шичко?