"Андрей Дрипе "Последний барьер" (Роман о колонии для подростков)" - читать интересную книгу автора

перед ним юному Николаю Николаевичу Зументу. Об этом не говорится ни в
одном из методических писем, ни в одном учебнике психологии или сборнике
статей по педагогике.
Конечно, где-то есть "ключик" для контакта, наверняка где-то он есть, а
сейчас придется обойтись теми крохами сведений, которые удалось собрать.
Надо создать у него впечатление, будто бы известно горазда больше.
Киршкалн откидывается на спинку стула, тоже кладет ногу на ногу и начинает:
- Ну-с, вот и встретились. Помнится, на воле ты носил совсем другую
прическу. Под Ринго Стара.
- А вы откуда знаете? - Зумент огорошен и забывает скрыть свое
изумление. Он ожидал любого начала, но не этого.
- Почему бы мне не знать? Ты ведь почти каждый вечер болтался у кино
"Звайгзне", чесал язык с девчонками и лизал "эскимо".
- Вы тоже из Чиекуркална? - осторожно спрашивает Николай. Теперь он
пристально изучает лицо воспитателя.
- Все может быть, - уклончиво говорит Киршкалн. - Дело ведь не в этом.
А такую девочку - Монику Озолинь ты не знаешь?
- Нет, - отвечает Николай после короткого раздумья, затем вдруг
спрашивает, о чем-то вспомнив: - А это не Букаха?
- Нет, Букаха маленькая. Моника - девица статная, волосы длинные, под
"колдунью". Да хотя где тебе знать, она с вашими не путается.
- Из святых, наверно, - ворчит Николай понимающе. - Знаем и таких тоже.
- Может, еще вспомнишь. Она с тобой на вечере танцевала. Да это
неважно. Просто к слову пришлось, - отмахивается Киршкалн. - Но вот
засыпался ты быстро. Или милиция поумнела, а?
- Милиция?! Черта с два! Это мы сами зарвались.
Надо было поаккуратней. Если бы в этот раз обошлось, Жук еще не один
год давал бы дрозда на Чиекуре! - Он кривит рот и хмыкает. - "Милиция
поумнела"! Ну и сказанули!
- Сколько ты получал на последнем месте работы? - меняет тему Киршкалн.
- Восемьдесят. Гроши! - небрежно бросает Николай. - Никто на это не
проживет.
- Ну, а по-твоему, сколько надо?
- Сотни три, четыре. На работе разве столько получишь? А мы, бывало, за
один вечер хрустов сто сшибали.
- Восемьдесят рублей - нормальная зарплата.
Бухгалтеры, например, продавщицы, многие служащие зарабатывают не
больше.
- Вы чего, шутите? - усмехается Николай. - Они же не на зарплату живут.
- А на что?
Николай подмигивает. Веселый дядька этот воспитатель!
- А если подделать подпись, что-нибудь подчистить или приписать, если
обвесить или торгануть из-под прилавка, пустить товар по другой цене -
тогда сколько выйдет? Три раза по восемьдесят да еще с прицепом.
- По-твоему, все так делают?
- А то нет? Только я сам таких фраеров ненавижу.
- Хорошо, допустим. А как тогда живут те, у кого такая работа, что ни
на чем не смахлюешь? Возьмем хотя бы учителей.
Николай улыбается.
- Об этих и говорить нечего. Учителя же мрут с голодухи. Нам раз один