"Дэвид Дрейк, Эрик Флинт. Щит судьбы ("Велисарий" #3)" - читать интересную книгу автора

А затем, сделав все это, обе ветви ариев придумали для себя новую
историю. Историю, полную легенд и грандиозных притязаний, в которой осталось
очень мало от реальных фактов.
Мифы и сказки в основном зарождались на востоке. Как и раньше, теперь
реальная власть иранцев концентрировалась на Иранском нагорье и огромных
богатых землях Месопотамии. Но арии - по крайней мере знать - предпочитали
помнить легенды северо-восточных степей.
"Их почему-то помнят, переворачивая все с ног на голову, - думал он. -
Я не знаю о военной мощи варварских наездников. Только мифы о чистоте крови
и божественном происхождении".
Рассматривая жену, Баресманас понял, что ему не удастся справиться с ее
предрассудками.
Пусть будет так. У ариев есть и другие традиции.
- Подчиняйся своему мужу, жена, - приказал он. - И своему императору.
Она открыла рот.
- Подчиняйся.
Малека склонила голову. Потом угрюмо вышла из комнаты.
Баресманас опустился на диван у камина. Уставился на языки пламени.
Огонь отражался у него в темных глазах, но, глядя в эти минуты в огонь
камина, он видел совсем другое...
Он вспомнил другой огонь - сражение под Миндусом, где три года назад
римский полководец разбил персидскую армию. Перехитрил их, поймал в капкан,
уничтожил, даже захватил персидский лагерь.
Велисарий.
Баресманас участвовал в той битве. Как и его дети, остававшиеся в
персидском лагере.
Он отвернулся от огня и скорчил гримасу.
Его дети никогда не оказались бы в Миндусе, если бы их туда не привез
сам Баресманас. Несмотря на свое образование, он тоже поддался арийской
надменности. У благородных персов давно сложилась традиция приводить свои
семьи на поле брани. Таким образом они показывали врагу и всему миру свою
надменную уверенность в непобедимости ариев.
Его жена отказалась поехать, сославшись на состояние здоровья. (Ее не
пугали враги, ей просто не хотелось ехать в жаркую сирийскую пустыню.) Но
дети поехали с радостью - как дочь, так и сын. Они горели желанием увидеть,
как их знаменитый отец, подчиняющийся только главнокомандующему Фирузу,
разобьет наглых римлян.
Баресманас вздохнул. Поднял левую руку и погладил правое плечо. Плечо
болело, и сквозь шелковую ткань туники он чувствовал оставшийся шрам.
Шрам от римского копья. В Миндусе Баресманас, как и все копьеносцы
благородного происхождения бросившийся в атаку, оказался пойманным в ловушку
в центре поля. Пойманным хитрым римским главнокомандующим, а затем разбитым
его контрударами.
Велисарий.
Баресманас плохо помнил последние минуты битвы. Только суматоху,
смятение, клубы пыли; растущий ужас от понимания того, что их перехитрили и
победили; шок и боль, когда лежал в полубессознательном состоянии, истекая
кровью на вытоптанной множеством ног земле, а его плечо было почти полностью
отрублено.
Лучше всего он помнил ужас, сковавший его сердце, словно по венам у