"Дэвид Дрейк, Эрик Флинт. Окольный путь ("Велисарий" #1)" - читать интересную книгу автора

- А ты, мой старый друг, тоже иногда грешишь фарисейством. Придет
день, когда во главе небесного воинства встанет тот, кто, если и не
превосходит святостью праведников, то не уступает дьяволу в хитрости. И ты
порадуешься этому.
Мгновение спустя Велисарий вошел в комнату и замер на несколько
секунд, рассматривая двух ожидающих его мужчин. Они в свою очередь изучали
полководца.
Антоний Александрийский, епископ Алеппо, был невысоким полным
мужчиной, с круглым веселым лицом и вздернутым носом. При совершенно лысой
голове, его борода отличалась густотой и ухоженностью. Велисарию он
напоминал дружелюбную, хорошо упитанную умную сову.
Михаил Македонский вызывал в памяти образ совсем другой птицы:
истощенного хищника, парящего в небе над пустыней, безжалостные глаза
которого ничего не упускают внизу. Кроме некоторых вещей, недостойных
внимания святого человека, насмешливо подумал полководец, собственной
длинной всклокоченной бороды и туники в весьма плачевном состоянии.
Взгляд полководца встретился с голубыми глазами монаха. На губах
Велисария мелькнула сдержанная ухмылка.
- Твоему спутнику не мешало бы покрывать голову капюшоном, когда он
оказывается поблизости от твоих голубей, епископ, - заметил полководец,
намекая на внешность монаха.
Александриец рассмеялся.
- Прекрасно сказано! Велисарий, разреши представить тебя Михаилу
Македонскому.
Велисарий вопросительно приподнял брови.
- Необычный посетитель в столь поздний час; да и в любой час, пожалуй,
если то, что я о вас слышал, соответствует действительности.
Велисарий шагнул вперед и протянул руку. Епископ тут же ее пожал.
Монах не стал. Но Велисарий не убирал руку, и монах принялся размышлять.
Рука оставалась протянутой. Большая рука, правильной формы. Секунды шли, а
рука нисколько не дрожала. Но не рука заставила святого человека принять
решение, а спокойствие карих глаз, которые так странно выделялись на
молодом лице. Как темные камни, ставшие гладкими в речном потоке.
Михаил принял решение и пожал руку.
Легкий шум заставил их обернуться. В дверном проеме, зевая, стояла
женщина, явно только что вставшая с постели; очень маленького роста, но с
роскошной фигурой.
Михаилу говорили, что она весьма красива для своих лет, но теперь он
видел своими глазами: ему говорили неправду. Женщина оказалась прекрасна,
как утренняя заря, и каждый прожитый год прибавлял ей привлекательности.
Ее красота вызвала у монаха неприязнь. Не так, как обычно у человека,
стремящегося к святости и встретившего на пути древнюю Еву. Нет, она
отталкивала его просто потому, что, пережив много искушений, он по привычке
остерегался всего, что имело ангельский облик. Михаил стал таким, поскольку
всю жизнь обнаруживал: то, что люди считали хорошим, таким не является; то,
что они называли истинным, оказывается ложным; то, что считают красивым, на
самом деле ужасно.
Затем он встретился взглядом с глазами женщины. Зелеными, как первые
весенние ростки. Яркими, чистыми глазами на смуглом лице, обрамленном
волосами цвета эбенового дерева.