"Дэвид Дрейк, Эрик Флинт. Окольный путь ("Велисарий" #1)" - читать интересную книгу автора

Ситтаса свисает на веревке.
- Смотрите, катафракты! - закричал он. - Они не смогли подвесить
Ситтаса за волосы! Ведь к концу жизни он потерял их все. Выпали они у него,
когда он ночи напролет просиживал, обдумывая стратегию, от которой враги
приходили в ужас!
Катафракты подхватили его клич.
- Антиохия! Антиохия! - закричали они, вспоминая одно и то же. Город
не устоял, но Ситтас вырезал целую орду малва перед тем, как успешно увести
весь гарнизон в безопасное место.
- Корикос! Корикос!
Там, на сицилийском берегу, когда не прошло и месяца после предыдущей
битвы, Ситтас поймал в ловушку преследовавших его врагов, сделав
Средиземное море темным, как вино, от крови йетайцев.
- Писидия! Писидия!
В поэме Гомера не было кроваво-красных озер. Но если бы поэт дожил до
дня, когда Ситтас внес разброд в ряды раджпутов на берегу крупнейшего озера
Писидии, он воспел бы его победу.
- Акронон! Акронон!
- Бурса! Бурса!
В Бурсе Ситтас погиб. Но не от рук вивисекторов-махамимамсы. Нанося
врагам сокрушительные удары, он умер как воин, возглавив последнюю атаку
катафрактов, оставшихся в живых после самого выдающегося отступления со
времен марша Ксенофонта к морю.
- Взгляните на лицо Фотия! - крикнул Велисарий. - Прекрасно выглядит,
не находите? Как хорошо сохранился! Посмотрите, катафракты, посмотрите!
Разве Фотий не улыбается? Ведь это же его веселая улыбка!
Катафракты поддержали полководца криками одобрения.
- Он так смеялся в Александрии! Когда пронзил глотку Ахшунвара своей
стрелой! - вспомнил один из воинов.
Командующий йетайцами во время осады не верил в рассказы о мастерстве
командующего гарнизоном в стрельбе из лука. Йетайец сам пришел на стены
Александрии, чтобы взглянуть на город, выразить презрение и подбодрить
своих воинов личным мужеством. Но его воины все-таки оказались правы.
Катафракты подхватили следующий клич, вспоминая другие воинские
достижения Фотия во время героической защиты Александрии. Фотий Бесстрашный
- так его называли. Фотий, любимый пасынок Велисария. Когда плен стал
неизбежным, он принял сильный яд, от которого его лицо застыло в вечной
ухмылке. Ничто не могло изменить его выражения. Услышав о случившемся,
Велисарий не понимал, почему его разумный пасынок не вскрыл себе вены. Но
теперь понял. Из могилы Фотий делал ему последний подарок.
Самое лучшее Велисарий сохранил напоследок.
- А теперь взгляните! Взгляните, Катафракты, на кожу Антонины!
Взгляните на сморщенную кожу, испещренную болезнью! Они выкопали ее из
могилы, куда ее свела чума! Как вы думаете, сколько палачей умрет из-за
этого осквернения? Сколько будет корчиться в агонии и кричать, видя, как
чернеют и разбухают их тела? Сколько? Сколько?
- Тысячи! Тысячи! - кричали катафракты.
Велисарий оценил настрой воинов и решил: все идет прекрасно. Изучающе
посмотрев на катафрактов, он понял: они с ним. Узнав про его план, воины
сказали, что пойдут за ним до конца. Таким образом они демонстрировали свое