"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 2" - читать интересную книгу автора

действие, в основе которого лежит защитная реакция.
Когда я замерзал, сознание регистрировало этот факт. Причем в
художественной форме:
"Птицы замерзали на лету...".
Как я ни мучился, как ни проклинал эту жизнь, сознание функционировало
безотказно.
Если мне предстояло жестокое испытание, сознание тихо радовалось. В его
распоряжении оказывался новый материал.
Плоть и дух существовали раздельно. И чем сильнее была угнетена моя
плоть, тем нахальнее резвился дух.
Даже когда я физически страдал, мне было хорошо. Голод, боль, тоска -
все становилось материалом неутомимого сознания.
Фактически я уже писал. Моя литература стала дополнением к жизни.
Дополнением, без которого жизнь оказывалась совершенно непотребной.
Оставалось перенести все это на бумагу. Я пытался найти слова...

Шестой лагпункт находился в стороне от железной дороги. Так что попасть
в это унылое место было нелегко.
Нужно было долго ждать попутного лесовоза. Затем трястись на ухабах,
сидя в железной кабине. Затем два часа шагать по узкой, исчезающей в кустах
тропинке. Короче, действовать так, будто вас ожидает на горизонте приятный
сюрприз. Чтобы наконец оказаться перед лагерными воротами, увидеть серый
трап, забор, фанерные будки и мрачную рожу дневального...
Алиханов был в этой колонии надзирателем штрафного изолятора, где
содержались провинившиеся зеки.
Это были своеобразные люди.
Чтобы попасть в штрафной изолятор лагеря особого режима, нужно
совершить какое-то фантастическое злодеяние. Как ни странно, это удавалось
многим. Тут действовало нечто противоположное естественному отбору.
Происходил конфликт ужасного с еще более чудовищным. В штрафной изолятор
попадали те, кого даже на особом режиме считали хулиганами...
Должность Алиханова были поистине сучьей. Тем не менее Борис
добросовестно выполнял свои обязанности. То, что он выжил, является
показателем качественным.
Нельзя сказать, что он был мужественным или хладнокровным. Зато у него
была драгоценная способность терять рассудок в минуту опасности. Видимо, это
его и спасало.
В результате его считали хладнокровным и мужественным. Но при этом его
считали чужим.
Он был чужим для всех. Для зеков, солдат, офицеров и вольных лагерных
работяг. Даже караульные псы считали его чужим.
На лице его постоянно блуждала рассеянная и одновременно тревожная
улыбка. Интеллигента можно узнать по ней даже в тайге.
Это выражение сохранялось при любых обстоятельствах. Когда от мороза
трещали заборы и падали на лету воробьи. Когда водка накануне очередной
демобилизации переполняла солдатскую борщевую лохань. И даже когда
заключенные около лесобиржи сломали ему ребро.
Алиханов родился в интеллигентном семействе, где недолюбливали плохо
одетых людей. А теперь он имел дело с уголовниками в полосатых бушлатах. С
военнослужащими, от которых пахло ядовитой мазью, напоминающей деготь. Или с