"Сергей Довлатов. Собрание сочинений в 4 томах. Том 1" - читать интересную книгу автора

танцевальный гул. Ощущение было такое, словно двести человек разом примеряют
галоши...

Через пятнадцать минут я вернулся. К дядиному жилищу съезжались
пожарные машины. На балконах стояли любопытные.
Из окон четвертого этажа шел дым, растворяясь в голубом пространстве
неба.
Распахнулась парадная дверь. Милиционеры вывели под руки дядю Арменака.
Заметив меня, дядя оживился.
- Армянам давно пора сплотиться! - воскликнул дядя.
И шагнул в мою сторону.
Но милиционеры крепко держали его. Они вели моего дядю к автомобилю с
решетками на окнах. Дверца захлопнулась. Машина скрылась за поворотом...

Тетушка Сирануш рассказала мне, что произошло. Оказывается, дядя
предложил развести костер и зажарить шашлык.
- Ты изгадишь паркет, - остановила его Сирануш.
- У меня есть в портфеле немного кровельного железа, - сказал дядя
Хорен.
- Неси его сюда, - приказал мой дядя, оглядывая финский гарнитур...

Когда-то мы жили в горах. Они бродили табунами вдоль южных границ
России. Мы приучили их к неволе, к ярму. Мы не разлюбили их. Но эта любовь
осталась только в песнях.
Когда-то мы были чернее. Целыми днями валялись мы на берегу Севана. А
завидев красивую девушку, писали щепкой на животе слова любви.
Когда-то мы скакали верхом. А сейчас плещемся в троллейбусных заводях.
И спим на ходу.
Когда-то мы спускались в погреб. А сейчас бежим в гастроном.
Мы предпочли горам - крутые склоны новостроек.
Мы обижаем жен и разводим костры на паркете.


НО КОГДА-ТО МЫ ЖИЛИ В ГОРАХ!


Две сентиментальные истории


Ослик должен быть худым
(Сентиментальный детектив)

События, изложенные в этой грустной повести, основаны на реальных
фактах. Автор лишь изменил координаты мощного советского ракетодрома, а
также отчество директора химчистки, появляющегося в заключительных главах.
Автор выражает искреннюю признательность сотрудникам ЦРУ, майору
Гарри Зонту и лейтенанту Билли Ярду, предоставивших в его распоряжение
секретные документы огромной государственной важности,
И наконец, автор приносит извинения за те симпатии, которые он
питает к центральному герою, и более того - корит себя за это, но увы, глупо