"Сергей Довлатов. Соло на IBM" - читать интересную книгу автора

Что такое демократия? Может быть, диалог человека с государством?
Грузин в нашем районе торгует шашлыками.
Женщина обиженно спрашивает:
- Чего это вы дали тому господину хороший шашлык, а мне - плохой?
Грузин молчит.
Женщина опять:
- Я спрашиваю...
И так далее.
Грузин встает. Воздевает руки к небу. Звонко хлопает себя по лысине и
отвечает:
- Потому что он мне нр-р-равится...
Чем объясняется факт идентичных литературных сюжетов у разных народов?
По Шкловскому - самопроизвольным их возникновением.
Это значит, что литература, в сущности, предрешена. Писатель не творит
ее, а как бы исполняет, улавливает сигналы. Чувствительность к такого рода
сигналам и есть Божий дар.
В повести может действовать герой. Но может действовать и его
отсутствие. Один писатель старается "вскрыть". Другой пытается "скрыть". И
то и другое - существенно.
Внутренний мир - предпосылка. Литература - изъявление внутреннего
мира. Жанр - способ изъявления, прием. Талант - потребность в изъявлении.
Ремесло - дорога от внутреннего мира к приему.
Юмор - инверсия жизни. Лучше так: юмор - инверсия здравого смысла.
Улыбка разума.
У любого животного есть сексуальные признаки. (Это помимо органов). У
рыб-самцов - какие-то чешуйки на брюхе. У насекомых - детали окраски. У
обезьян - чудовищные мозоли на заду. У петуха, допустим, - хвост. Вот и
приглядываешься к окружающим мужчинам - а где твой хвост? И без труда этот
хвост обнаруживаешь.
У одного - это деньги. У другого - юмор. У третьего - учтивость, такт.
У четвертого - приятная внешность. У пятого - душа. И лишь у самых
беззаботных - просто фаллос. Член как таковой.
Либеральная точка зрения: "Родина - это свобода". Есть вариант:
"Родина там, где человек находит себя".
Одного моего знакомого провожали друзья в эмиграцию. Кто-то сказал
ему:
- Помни, старик! Где водка, там и родина!
Собственнический инстинкт выражается по-разному. Это может быть любовь
к собственному добру. А может быть и ненависть к чужому.
У Лимонова плоть - слово. А надо, чтобы слово было плотью. Этому вроде
бы учил Мандельштам.
Соцреализм с человеческим лицом. (Гроссман?)
Кающийся грешник хотя бы на словах разделяет добро и зло.
Кто страдает, тот не грешит.
Легко не красть. Тем более - не убивать. Легко не вожделеть жены
своего ближнего. Куда труднее - не судить. Может быть, это и есть самое
трудное в христианстве. Именно потому, что греховность тут неощутима.
Подумаешь - не суди! А между тем, "не суди" - это целая философия.
Творчество - как борьба со временем. Победа над временем. То есть
победа над смертью. Пруст только этим и занимался.