"Василий Довбня. Гренландский кит " - читать интересную книгу автора

полутысячи, он видел ежеминутно и наглядно. Знал в лицо всех, как все знали
его. Знал невыспренную приземленность интересов раздельщиков, матросов,
кузнецов и прачек и другого промыслового люда. Все они, или почти все, были
кормильцами семей или алиментщиками. Не имел любимчиков. В отношениях со
всеми был надежен. Но нельзя сказать, чтобы люди восторгались его
работой.... Если надо был крут, как дьявол.
Однажды предотвратил настоящую беду. Стояли в бухте Медвежьей, брали
воду с водопада, принимали танкер, чистили котлы. Раздельщики, получив от
родных посылки с танкера, перепились, как всегда из-за женщины, начали
драку. Увидев как лезвие фленшерного ножа полосонуло фуфайку и под ней
рубаху раздельщика, от затылка до самого пояса, до самой голой хребтины
Быкова и тот кувыркаясь покатился по палубе, белея голыми лопатками, а за
ним несся озверевший Серов и еще несколько человек , готовых вспороть
тесаками любого, Дибун вцепился в лафетную пожарную пушку на пр. борту
спардека и струей воды в 12 атм. сбивая с ног, будто сметая все к корме и
слипу, ураганный смерч шипящей воды погнал всех, сворачивая тела в рулоны,
как бумагу. Не приходя в себя, разъяренные дракой раздельщики , цепляясь за
швартовы и шланги, что тянулись к берегу, вплавь выбирались на берег,
начинали оглядываться и вникать в происходящее. Дибун пригрозил отправить их
пешком, через сопки, в Петропавловск.
- Ну и картинка была! - рассказывали моряки.
- Пашка спас нас от тюрьмы, - говорили раздельщики. Это была правда,
потому все и уступали ему дорогу , а на берегу, подвыпив в ресторанах
обязательно заказывали песни о "настоящем капитане". С фамилией и по
отчеству, под гром и хохот, обнявшись подпевали... - Задушевные мысли,
братские чувства моряков просили выхода.
Капитан-дублер понимал людей так, как в те времена требовала тогдашняя
жизнь - без лишних эмоций, но не переставал злиться на всех, на себя, даже
на инспектора по надзору за добычей... "Чем я лучше? Требую, как все: -
Давай, давай! - думал и ругал себя и всех. - Каждый норовит урвать для себя.
А я? И план давит... Худое не возьмут, загребают лучшее, а потом придумывают
оправдания: "На благо страны". Инспектор просит шкурку нерпы и чучело
котика...не по чину требует нагрудный знак капитана дальнего плавания...
Зачем он ему?".
Пока он ругался в его мозгу пронеслось с десяток ассоциативных планов и
он сказал Серееву, но не то, что решил в голове про себя:
- Буду решать, - жди, через два часа вызову на связь. Готовьте кита к
передаче, стебель берегите, хвостовики клетнюйте по репице богатыря....
Павел Петрович, он же Паша Пузо, как называли его между собой все, кто
хорошо знал Дибуна, в тапочках и вельветовой рубахе вышел на спардек
центральной надстройки и поискал глазами кого-то. Ниже ярусом стрекотали
паровые лебедки, они, на шкентелях, поддерживали над открытыми в палубе
круглыми люками жировареных котлов длинные пласты сала, искусные раздельщики
в касках и робах, острыми как бритвы саблевидными ножами на деревянных
ручках, залихватски, искуснее парикмахеров, легкими взмахами отрезали,
словно играючи ножами, крупные ломти до пуда весом-куски эти исчезали
бесследно, как в проруби под палубой. Перекинув через плечо шкентеля,
полусогнувшись, носились по залитой кровью и слизью палубе в своих шипастых
сапогах крючники, передвигая тушу полуразделанного кашалота, знаками
переговаривались с лебедчиками двадцати тонных лебедок. Почти у фальшборта