"Ричи Михайловна Достян. Тревога" - читать интересную книгу автора

вопрос: "На самом деле эти двое будут жить одни или все-таки не одни?"
Вика очень долго ходила за молоком, и все это время Слава надеялся, что
из окна соседей вот-вот высунется толстая тетечка и заорет: "А ну, марш
домой!"
Дождался он совершенно другого. Его мать выглянула из своего окна и
крикнула:
- Слава, куда ты мыло личное девал?
На этот раз удивился Костя: "Зачем каждому свое мыло?" В голову ему,
конечно, не пришло, что речь идет о мыле для лица и что Славина мать
пользуется родным языком, как домашней утварью, выбирая слова, КОТОРЫЕ КОГДА
СПОДРУЧНЕЕ.
- Там лежит! - завопил через весь двор Слава.
- Чего глотку дерешь, иди и сам найди! - был ему ответ.
Слава сбегал домой и вернулся. Лицо его выражало брезгливость и гнев.
Для того чтобы выглядеть перед Костей мужчиной, он оглянулся на дом и бросил
через плечо:
- Тоска собачья с ими... будут теперь все лето мозги вынимать!
- А я нашла! - послышалось от калитки. Вика несла на вытянутой руке
бидончик. Подойдя к ним, она весело спросила - Молока хотите, мальчики? Оно
висело в колодце. Оно холодное.
- Хотим, - ответил за обоих Костя.
Вика поставила бидончик и побежала за стаканами.
Славе очень приятно было, что она так сказала: "мальчики". Он уже забыл
про свою мать. Глянул на Костино окно и с надеждой в голосе спросил:
- Сколько вас тут будет жить?
- Вдвоем мы будем жить, - ответил. Костя и от полноты чувств шлепнул
себя по голым коленкам.- Мы, как жители Танганьики, наконец-то получили
независимость...
Слава аж покраснел. Ему показалось, что ЭТОТ издевается. "При чем тут
какие-то жители?" Вслух он сказал угрюмо:
- Я тебя по-человечески спрашиваю.
- Честное слово - правда! По субботам будет приезжать мама. Папа не
всегда...
- А что вы целую неделю будете кусать?
- О, летом это не проблема, - с удовольствием повторил Костя слова
отца. - Мы будем вести растительный образ жизни.
- Траву, значит, будете есть?
- Вот именно! - Костя с восхищением посмотрел на нового товарища,
который все больше радовал его грубоватым своим остроумием.
Слава тоже был доволен, ухмылялся про себя, думая, что не дает слишком
ВЫПЕНДРИВАТЬСЯ этому, хотя там, где у него находилась зависть, все время
покалывало: его самого бы ни в жисть не оставили одного, даже на неделю.
- И сколько? - спросил он как можно небрежнее.
Костя не понял.
- Сколько вы будете тут жить?
- А!.. До двадцать седьмого августа... А у тебя бабушка есть?
- Ну, предположим, есть...
- Ты ее любишь?
- Шут ее знает, она в Лядах живет. Маткина мать. Батина в Ленинграде в
блокаду померла.