"Федор Михайлович Достоевский. Письма (1857) " - читать интересную книгу автора

и Дурова, и приняли нас в Вашем доме. Я всегда слышал о Вас то, что научило
меня искренно уважать Вас; доброта же Ваша к нам научила меня и любить Вас.
Без боязни и доверчиво обращаюсь к Вам теперь с убедительнейшею просьбою;
ибо знаю, кого прошу. Но прежде всего уведомлю Вас, что я милостию монарха
прощен, произведен в офицеры вот уже скоро год и недавно получил прежнее
потомственное дворянство - что равносильно почти совершенному прощению.
Получив чин, я женился, на вдове моего покойного друга, которого я любил и
уважал, Александра Ивановича Исаева. Я застал его в 54-м году в
Семипалатинске; он тогда был без места. Но через год получил место в Томской
губернии, отправился на службу в город Кузнецк и через 2 месяца умер,
оставив жену и малолетнего сына. Покойный Александр Иванович Исаев часто, с
величайшим уважением говаривал мне о Вас. Он знал Вас лично; не знаю,
помните ли Вы его? Я помню, что я писал к Вам о его сиротке-сыне,
придумывая, как бы поместить его в Сибирский корпус, что очень хотелось
бедной вдове, его матери, по смерти своего мужа пришедшей почти в отчаяние.
Она подавала просьбы, писала письма - и вот решение вышло (благодаря
заботливости доброго и благородного Якова Александровича Слуцкого) уже в то
время, когда она, уже шесть месяцев, как сделалась моею женой. И хоть мне
грустно и тяжело отпустить такого маленького мальчика, о котором я дал себе
слово заботиться, из уважения к памяти его отца, но отказаться от такого
случая невозможно, тем более что корпусный командир сделал для него почти
исключение, велев принять его в малых летах. Сибирский же корпус так хорошо
устроен, что желать трудно лучшего. Одно тяжело: мальчик слишком молод, еще
дитя, и никогда не расставался с родными. Ради бога, будьте ему
покровителем! Обратите на него Ваше внимание. Я знаю и верю, что Вы и без
просьб свято исполняете долг свой, как начальник; но иногда слово ласки,
ободрения или снисхождения многое заменит бедному сироте. Будьте же
великодушны! Я помню доброту Вашу, благородство Ваше и потому смело прошу, в
надежде, что Вы простите меня за эту просьбу.
Я теперь болен довольно опасного болезнию - падучею. Я намерен лечиться
и ехать для этого в Москву. Я надеюсь, что мне не откажут выехать в столицу.
В таком случае в конце зимы или будущей весной я буду проезжать через Омск и
тогда лично, вместе с женой моей, буду просить Вас о бедном сиротке. Я до
самого последнего времени надеялся, что повезу его в корпус сам, лично. Но
меня не пустили, так как в этот год уже два раза брал отпуск; и потому я
посылаю его с доверенным человеком - человеком порядочным, почтальоном
Ляпухиным, на которого я надеюсь вполне.
Простите меня, что я осмелился приложить к этому письму 10 руб.
сереб<ром>. Он еще мальчик вполне, какое-нибудь лакомство может его во
многом утешить. Не смею думать (а следовательно, и просить Вас), чтоб Вы
были так благосклонны к просьбе моей и взялись сами уделять ему из этих
денег; хотя обязали бы меня тем несказанно. Но у Вас есть занятия, важные
обязанности - и потому я не смею и думать о такой снисходительности. Итак,
если нельзя этим деньгам храниться у Вас, то вручите их кому знаете из Ваших
подчиненных; всякое распоряжение Ваше будет хорошо.
Если маленькому Исаеву понадобятся, сверх нужного содержания,
какие-нибудь издержки, то я с радостию готов удовлетворить всякое
требование.
Я учил моего пасынка Вас любить и уважать, как будущего своего
начальника. Полюбите его, если можно, благороднейший Иван Викентьевич! Ему